Но раздевать мужчину?! Причем, не мужа! Самой?!
— Что это на меня нашло? — вслух сказала Констанс, не замечая,
что лошадь свернула не туда.
И вместо ворот во двор она теперь у ворот в соседнюю усадьбу!
Это наваждение какое-то!
И что он подумает, этот… этот…
Наглец! Все-таки добился своего! Похитил святое! Секрет рыбака!
И даже честь леди почти что украл! Если бы негодяй Констанс еще и
поцеловал, она окончательно почувствовала бы себя падшей женщиной!
А так — только наполовину.
Но и этого оказалось достаточно, чтобы сон не шел. Констанс так
и ворочаласьс боку на бок, а перед глазами стояла сцена на берегу.
Как она снимает сюртук с этого… этого…
— Да что со мной такое?! Я ведь даже имени его не знаю! А уже
успела к нему прижаться, и… Почти раздеть!
Да сегодняшний грандиозный позор не идет ни в какое сравнение с
так себе позором на балу, куда Констанс заявилась одна! Где пила
шампанское и ждала приглашения на танец!
Надо спросить у Генриха, а кто его сосед? Чтобы хотя бы
знать…
Знать что? Кого раздеваешь?!
— Лучше молчи об этом, — приказала себе Констанс.
Завтра ее ждали неотложные дела. Просто уйма дел! А на берег
озера она теперь ни ногой! Да пусть хоть всю рыбу выловит! У него и
лодка есть! Небось, на прикормленном месте завтра причалит!
Грабитель и наглец! Провалиться ему к демонам в ад!
Уснула она только под утро, и горничной пришлось свою хозяйку
долго будить. Хотя обычно было наоборот. А потом менять насквозь
пропотевшие простыни и наволочки на двух подушках.
А вечером пришло известие, что гости вот-вот прибудут. Причем,
все!
Первыми в усадьбе появились родители Генриха. Сватья буквально
вывалилась из кареты на руки леди Котисур со стоном:
— Конни! Умоляю! Ванну и что-нибудь поесть!
Из чего «Конни» сделала вывод, что другие родственники морили ее
милость голодом. Или не угодили с меню. В котором не оказалось
шпината.
— Отдать распоряжение поварихе, чтобы приготовила что-нибудь
диетическое? — с улыбкой спросила она. — Как там ваши печеночные
колики поживают?
— Не стоит так утруждаться, — сказал за жену старый граф,
довольно бодро и без посторонней помощи шагнув с подножки на землю.
— Несите все, что есть.
— Но сначала помыться! — умоляюще посмотрела ее милость на ту,
которую всегда считала дамой второго сорта. Несмотря на нынешнее
близкое родство.