слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса! Космоса! Эроса! Расы! Вируса!
– Аааааа! – громко заорал я, прочитав последние строчки, а затем
дёрнулся всем телом и затих, распластанный на сцене пока
малоизвестного театра на Таганке.
И вдруг из-за кулис к моему телу бросилась какая-то сердобольная
девушка, которая тут же принялась неумело щупать пульс на моей
руке.
– Он ещё живой? – спросил Любимов. – Может скорую вызвать?
– Пульс в норме, – улыбнулся я, а затем, спокойно встав на ноги,
добавил, – примерно так я и играл на сцене нашего сельского клуба.
Бабы на сносях рожали, мужики на какое-то время переставали бухать.
А одна бдительная бабуля вызвала святого отца для обряда изгнания
бесов. Однако отец ей сказал, что церковь тут бессильна, вызывайте
санитаров. Правда, не уточнил для кого. В общем, Юрий Петрович,
надо меня брать, – на этих словах я спрыгнул со сцены и с жаром
пожал руку главному режиссёру театра.
– А он мне нравится, наглый, – хохотнул Любимов, обращаясь в
сторону своих актёров, коих в зале собралось около десятка. – Такой
может и пригодиться. А что это ты такое читал?
– Поток депрессивного сознания, – буркнул я.
– Нормальный поток, – усмехнулся главный режиссёр Таганки. –
Запиши, я его как-нибудь в спокойно обстановке почитаю. Теперь вы,
товарищ Высоцкий, покажите что приготовили?
– Отпустило? – шепнул я Владимиру Семёновичу, когда тот, взяв
гитару, встал со своего зрительского места.
– Нормально, – криво улыбнулся он. – Ну, ты, Феллини, и навёл
шороху.
– Теперь ты давай с Гамлетом пошуми, – прошипел я.
Странно, что с годами стала популярна версия, якобы Владимир
Высоцкий являлся слабым актёром. Некоторые люди путают актёрское
мастерство и творческий актёрский диапазон, который в очень редких
случаях бывает широк. Там где Высоцкому приходилось играть шофёров
и трактористов, там у него действительно выходило плохо. Зато в
роли Ибрагима Ганнибала или в роли Дон Гуана Владимир Семёнович
смотрелся более чем органично. Я уже молчу про Глеба Жеглова, в
натуру которого он попал до мурашек чётко и точно. Да если бы
Высоцкий был слабеньким актёром, то не ломилась бы вся Москва на
его «Гамлета» и «Хлопушу», на которых билеты перепродавались
втридорога.
И прямо сейчас на моих глазах будущий кумир миллионов играл и
рычал на пределе своих сил и возможностей. А после монолога Гамлета
Юрий Любимов буквально затрясся от нетерпения, наверное, уже
представив, как будет выглядеть будущий спектакль. Поэтому я
покосился на часы, которые показали половину одиннадцатого, и,
сочтя свою миссию выполненной, тихо встал и так же почти бесшумно
пошагал на выход из этого полутёмного зрительного зала.