– Не выходи из комнаты, не совершай ошибку! – рявкнул я и сделал
на столе стойку в позе крокодила. – Зачем тебе солнце, если ты
куришь Шипку? – после чего я ловко уселся на стол и продолжил
выкрикивать в зал знаменитые стихи Иосифа Бродского, которые,
правда, тот пока ещё не написал:
За дверью бессмысленно всё, особенно - возглас счастья.
Только в уборную - и сразу же возвращайся!
Далее я вскочил на ноги и прямо на столешнице принялся
маршировать, читая стихотворные строчки:
Не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая!
Голосил я, стуча громкими ударами своих шагов по столу. А затем,
резко спрыгнув вниз, я залез под стол. Так как где ещё читать такое
пронизанное депрессивным психозом произведение, как не под
столом?
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более - изувеченным?
Однако на последних строчках четверостишия мне захотелось
выбросить этот предмет реквизита к чёртовой матери. И я
молниеносным рывком разогнулся и с громким грохотом отбросил стол
себе за спину. После чего Юрий Любимов не на шутку перепугался и
вскочил с кресла. А из-за кулис высунулись немного озадаченные
звуками скандала или драки актёры. Но меня уже было не остановить,
поэтому я продолжил орать как резанный:
Не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней!
И тут мне в голов пришло, что неплохо было бы показать элементы
силового брейк-данса. Я сделал сальто назад и, снова сделав стойку
на руках в позе крокодила, начал поворачиваться вокруг своей оси
продолжая читать Бродского:
Не выходи из комнаты. И пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция!
Затем я перешёл во вращение на спине, и финальное четверостишие
стал читать, ползая по грязному театральному полу, словно червяк
или перебравший алкоголя пьяница.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,