Поэтому я двинулся прямиком на шумную и пёструю актёрскую
братию. «Сейчас ты занервничаешь, дёрнешься, побежишь, а я тебя
поймаю, и уши так оттяну, что мама родная не узнает», – подумал я,
вклиниваясь между киноактёрами, которые после трудного съёмочного
дня потянулись либо в столовую, либо в буфет. Но смешавшись с
толпой, что вползла внутрь главного корпуса, мгновенно появилась
мысль, что мне пора бы подлечить нервишки. Какие-то невидимые
иголки в мозг, какие-то кривые взгляды - всё это может закончиться
манией преследования и паранойей. Между тем у меня ещё полно самых
разных грандиозных планов и важнейших дел, и эта глупая параной мне
ни к чему.
«Ерунда какая-то, ради чего я гонюсь за каким-то человеком?
Бред», – проворчал я про себя, уже намереваясь повернуть обратно,
на улицу. Как вдруг мои глаза случайно наткнулись на странного
парня в рабочей спецовке техника. Он стоял примерно в двадцати
метрах от меня, повернувшись спиной, и усиленно делал вид, что
читает газету. И я готов был поклясться, что незнакомец вздрогнул,
как только мой пристальный взгляд зацепился за его ничем не
примечательный затылок. К сожалению нас разделяли десятки человек,
которые сновали туда и обратно. И при всём желании, я не мог, как
на футбольном поле свободно разогнаться, и поймать его за руку или
плечо. Из-за чего мне пришлось, сталкиваясь с другими сотрудниками
киностудии, медленно продвигаться в нужном направлении. И тут
незнакомец буквально рванул в один из бесконечных коридоров
«Мосфильма». Я, конечно же, побежал следом, но через четыре метра
врезался в какого-то мужчину в старомодном пиджаке и еле-еле устоял
на ногах.
– Ты что, Феллини, ошалел? – прорычал на меня Василий Шукшин. –
Я тебя зову, кричу, а ты - ноль внимания, фунт презрения.
Зазнался?
– Извини, Василь Макарыч, задумался, – буркнул я.
– Пошли, надо бы поговорить, – подхватил меня под руку Шукшин и
потащил на то самое место, где мы несколько минут назад
секретничали с Владимиром Басовым. – В общем, зарубили мою
сценарную заявку в редакции киностудии, – сказал он, когда мы снова
оказались на площади перед главным корпусом.
– Это про «Варраву»? – спросил я для уточнения. – Про
разбойника, которого отпустил Понтий Пилат?
– Про него, про кого же ещё? – проворчал Василий Макарович. –
Тут слух прошёл, что у тебя появился какой-то высокопоставленный
заступник, – прошептал он. – Так ты давай, как соавтор сценария,
подсоби.