— Иваныч, это ты что-ль его так отделал? — с легким уважением в
голосе спросила Римма Андреевна, провожая подозрительным взглядом
убегающего Никитина.
— Куда, там? Это все он! — И Евгений Иванович указал в мою
сторону. — Лихо так подскочил, да как хрясь ему прямо в нос. Откуда
хоть в тебе столько прыти взялось, а, Егорка? — И он снова
удивленно воззрился на меня.
— Не знаю, дядь Жень. — Я попытался посильнее выпучить глаза. —
Сам от себя такого не ожидал. Это я от страха, наверное. Никитин
еще в магазине пообещал, что прибьет меня, когда я ему случайно по
носу головой зарядил. Вы же поэтому меня и провожали, чтобы плохого
чего не случилось.
— А я-то думаю, чего этот хулиган к нам в подъезд намылился? —
Всплеснула руками Дуся Васильевна. — Еще ведь спросила, паразита. А
он знай все рот рукой прикрывает и бурчит мне в ответ что-то
непонятное. Ну я и подумала, может зуб у него заболел, и он к
Саньке за Анальгином побежал. У самого-то поди-ка дома шаром
покати.
— Спасибо, дядь Жень, что проводили. Дальше я сам. — Я поднял
авоську с продуктами и направился вверх по лестнице.
— Ты поосторожнее с ним, Егорка, — сочувственно глядя на меня,
произнес Евгений Иванович. — Теперь это негодяй от тебя так просто
не отстанет.
— Это точно! — поддакнула Римма Андреевна. — Знаю я этого
Никитина. Если вобьет себе чего в голову, то не успокоится, пока
очередную пакость не устроит.
— Ничего. Разберусь как-нибудь. — Я постарался, чтобы мой голос
при этом испуганно дрогнул.
Роль жертвы в глазах окружающих должна была мне помочь в том
случае, если я вдруг немного перестараюсь в предстоящем
перевоспитании Владимира Никитина, и он нечаянно окажется в
больнице. Хотя, я совсем не исключал и того варианта, что в итоге в
больнице вместо Никитина могу оказаться я.
Когда я зашел в квартиру, в прихожей сильно пахло куревом.
Поначалу с непривычки это сильно меня удивило, но потом я вспомнил,
что отец частенько курил в туалете. Для того времени это было
нормой. Многие курили на кухнях, на балконах, даже в комнатах, но
для моего отца единственным местом, где он мог себе это позволить,
был туалет. Его любимыми были сигареты «Стрела» и папиросы
«Беломорканал». Последние он перед прикуриванием неизменно
складывал гармошкой. Зачем он это делал, было для меня загадкой.
Может просто для вида и удобства, а может, чтобы табак в рот не
попадал.