- Ева! – воскликнула Прасковья Дмитриевна, едва завидев меня, -
ты на время смотришь? Где тебя носит?
- А меня не носит больше, - попыталась я отшутиться, - с
ребятами в павильоне на гитаре играли. Я как пай-девочка уже пришла
домой, а Люся осталась, - сдала я свою подружку.
Мама только руками всплеснула, а потом, разглядев мой прикид,
ахнула.
- Ева, что это на тебе, ты в этом по улице гуляешь? Ты с ума
сошла?
- Не на улице, была на роднике, готовилась к экзамену по
физкультуре. Он вообще-то послезавтра, а я немного потеряла форму.
Нужно привести себя в порядок. И в чём мне выполнять
упражнения?
- Но не в этом же, - она вытянула в мою сторону обе руки.
- Какая ни есть спортивная форма, - твёрдо упёрлась я.
- А сумка? Что это за сумка? Где ты её взяла? И зачем на
тренировку нужна сумка? Что у тебя там?
- О, Господи, - я закатила глаза, - полотенце там. Когда
выполняешь физические упражнения, потеешь. Споласкивала лицо на
роднике.
- А где ты её взяла? – с подозрением повторила она свой
вопрос.
- В Ленинграде купила, в прошлом году. Забыла? Я с ней приехала.
Лежала в диване, вспомнила и достала.
Прасковья Дмитриевна поморгала глазами.
- Разве это она? Ты же говорила, что её украли на
тренировке.
Я хмыкнула. Но врать, так врать.
- Ничего не украли, мама, ты что-то путаешь.
- Не о том говоришь, Паша, - из-за двери появилось мужественное
лицо подполковника, - некогда. Давай по существу.
Меня даже мандраж прихватил. Уже обнаружили трупы, и я что-то не
учла? Но додумать не успела, так как мой взгляд упёрся в два
чемодана, стоящих за дверью и сразу сообразила, что мне мешало
войти.
- Чемоданы?
Я перевела взгляд на Илью Спиридоновича, потом на Прасковью
Дмитриевну. Оба одеты и даже в обуви.
- А что происходит? – задала я резонный вопрос.
- Ева, - сказала мама подобревшим голосом, - пришла телеграмма
из Хабаровска. Твоя бабушка попала в больницу в очень плохом
состоянии. Что и как мы не знаем, но товарищ твоего отца просит
срочно приехать, если мы не хотим потерять квартиру.
Я только хмыкнула. Ничего не меняется, бабушка угодила в
больницу и надо полагать при смерти, а родственники переживают за
жилплощадь.
- И? – спросила, так как они, переглянувшись, замолчали.
- Мы можем пробыть там недели две, а может и три. На кухне на
столе оставили 150 рублей, маму Люси предупредили, и ты, если что
обращайся к ней. И, пожалуйста, ни во что не ввязывайся. Домой ни
кого не води. Ах да, приходил Валера, что-то про слёт говорил. Я
ничего не поняла, но он сказал, завтра зайдёт, - мама прижала руки
к груди, а потом расплакалась и обняла меня, - там, рядом с
деньгами телефон в Хабаровске и адрес. Так, на всякий случай.