— Ну да, говорил.
Атаман вдруг опустил руку в карман, достал и бросил мне что-то
небольшое. Я поймал, рассмотрел. Это был изумруд на золотой
цепочке. Очень красивый, мастерски ограненный камень грушевидной
формы.
— Не знаю, как с ценами сейчас, но в мое время такая цацка тонн
за тридцать гринов в легкую ушла бы, — пояснил щедрый хозяин.
Я в совершенном замешательстве смотрел на парня, которого вчера
еще не знал. Вот так, просто, отдать первому встречному такую
ценность?
— Бери, бери, — сказал атаман, отхлебывая вина. — У меня такого
добра хватает. Зря что ли я в пиратах обретался? Вдруг, тебе
повезет, сможешь выбраться.
— А ты?
Атаман не ответил, позвал слугу, что-то ему тихо сказал. Слуга
кивнул, и через пару минут принес лютню.
— Что там дома нового из музыки? — спросил атаман, устраивая
инструмент у себя на коленях.
Я пожал плечами:
— Жиган, «Грибы»…
— Грибы? — усмехнулся атаман и взял первый аккорд. И над
притихшим лесом зазвучало вступление к божественной «Богемской
рапсодии».
Моя первая ночь после «побега». Спать мне пришлось вместе с
новобранцами в том же амбаре, что еще днем служил мне тюрьмой. Я
лежал на кипе свежего сена и смотрел сквозь дыры в крыше в ночное
небо. Небо вроде наше. Или не наше? Почему я никогда раньше не
смотрел в ночное небо?
Где я? Что это за мир? Атаман — этакий Робин гуд из бывших
пиратов. Разбойники — беглые крестьяне, которых на конюшнях секли.
Дикое средневековье! Реально ли все это? Но расскажи я спящим и
пердящим по соседству вчерашним крестьянам, что я прибыл из мира,
где кареты и телеги сделаны из железа, и ездят сами собой. И что
ковры-самолеты запросто по небу летают. Что они скажут? Пальцем у
виска покрутят. Нет уж, буду и дальше прикидываться проворовавшимся
мещанином.
Все, спать! Завтра может все наладиться. Атаман обещал.
Кстати, а почему атаман имени своего не назвал? Сказал, что не
помнит, что эльфы ему память потерли. Надо же, «Богемскую рапсодию»
помнит, а имени не помнит. Разве такое бывает?
Мерзко проревел охотничий рог. Подъем сопровождался дружным
кашлем и чесанием. Я пошарил рукой в углу, где оставил снятые
башмаки с пряжками — пусто. Ну да, я ж среди разбойников. Чего я
еще хотел? Искать вора среди воров? А стоит ли?
Утренний туалет ограничился отливанием за углом. Потом вместе с
остальными я пошел на большую поляну. Босой. Впрочем, большинство
новоявленных разбойников были тоже без обувки.