И так по кругу: шмурх, папаня, тетка и как хорошо жить в
лесу…
Я стоически терпел болтовню и дежурно улыбался. Благо, что
вопросов принцесса не задавала, предпочитая говорить сама. Было
время обдумать и повторить инструкции, что дал мне атаман.
Итак, я — попаданец, дворянин из славного, но не очень богатого
рода. С детства воспитан в уважении к Его Величеству и Ее
Величеству. И в почтении к Главному магу. Ехал в столицу за славой
и богатством. (Блин, только рекомендательного письма от батюшки к
де Тревилю не хватает). По дороге услышал крики о помощи Ее
Высочества и не смог остаться безучастным. Кинулся на помощь
прекрасной принцессе и одолел злобного шмурха с помощью волшебного
эликсира, что изготовила по старинным семейным рецептам моя
матушка. И если Его Величество соизволит, а Главный маг поможет
пройти через портал, я могу вернуться в свой мир и принести еще
эликсира…
Главный Маг Ватарского двора, наверняка, такой штукой
заинтересуется и перекинет меня домой, снабдив некой суммой, с
помощью которой я смогу откупиться от бандитов. Только надо как-то
уговорить снабдить меня и обратным оборотным средством.
В общем, так себе план, но лучшего придумать не успели.
В окошко постучались. Маг Бром с помощью хитрого рычага опустил
окно. В карету кашлянул один из охранников. Снова целый и
невредимый от щедрот запасов мага:
— Ваше Высочество, подъезжаем! Его Величество выслал навстречу
почетный конвой.
Принцесса Лючия с фрейлиной, похожей на сардельку, пересели в
специально присланную Большую Королевскую карету. Мы с Бромом
остались в экипаже одни.
— Уффф, — выдохнул маг, едва разогнувшись от глубокого поклона,
которым проводил принцессу. — Думал, от трепотни Ее Высочества у
меня уши в трубочку свернутся.
Тут же опасливо посмотрел на меня. Но я его метафору
одобрил:
— Да уж, очень звонкая девушка. Иногда соглашаешься, как мудро
изречение: «Молчание — золото».
— Как это действительно мудро и коротко! — восхитился Бром. — Вы
разрешите мне это записать?
— Валяй, — кивнул я. — И можно на ты.
Бром достал из сумы потрепанную тетрадку и принялся в нее что-то
записывать. Я заглянул. Письмо совершенно мне не известное. Но
буквы, кажется, латинские.
— Послушай, Бром, а почему я тут всех понимаю? — задал я вопрос,
который не давал мне тут покоя. — Ну, язык.