Виктор Алексеевич принимал в светлом
кабинете с большим окном. За ним гудел город, а внутри было
накурено и тихо. Сам хозяин — мужчина лет пятидесяти, подтянутый, с
проседью в волосах — поднялся навстречу гостю.
— Здравствуйте, Виктор Алексеевич, —
слегка охрипшим от волнения голосом произнес я.
— Сергей? Заходи, присаживайся, —
произнес хозяин кабинета, указывая на кресло у стола.
Я скованно присел, держа спину
прямо.
— Костя о тебе хорошо отзывался! —
будто бы между прочим обронил Виктор, изучая мое лицо.
Я только кивнул. Костян вернулся из
Чечни еще три года назад и, даром что десантник, как-то сразу нашел
себе место под солнцем. Теперь он уже второй год работал в службе
безопасности холдинга «Объединенные машиностроительные заводы»,
перед одним из хозяев которого я теперь и сидел. Я же, не надеясь
найти на гражданке нормальную работу, завербовался в легион и
теперь, вернувшись в Россию, был рад воспользоваться протекцией
друга.
Виктор склонился над столом, позвонил
по интеркому, небрежно бросил в него:
— Маша, принеси досье на
Курильского!
Вскоре девушка в тесной белоснежной
блузке, цокая высокими каблуками, вошла в кабинет, подав шефу тощую
папку. Виктор раскрыл ее, бросил на меня цепкий взгляд.
— Чай? Кофе?
Я отказался. Девушка Маша ушла, и
бизнесмен погрузился в изучение досье на меня. Перелистав бумаги,
он наконец откинулся в роскошном кресле, сцепил пальцы на столе, и
губы его тронула тень улыбки.
— Значит, с войны вернулся. И в
Иностранном легионе успел послужить?
— Да, недавно из Чада, — ответил
я.
— Что ж, опыт у тебя серьезный.
Рекомендации людей, которым я доверяю, тоже многого стоят. А мне
как раз нужны такие сотрудники. — Лицо бизнесмена потяжелело, будто
туча накрыла горную долину. — Положение мое, скажем так, боевое.
Один из моих бизнесов недавно отжали рейдеры. По беспределу: людей
моих выкинули, бумаги подделали. В ОБЭП, понятное дело, даже заяву
отказались принимать. Прокурорские тоже лишь руками разводят: «спор
хозяйствующих субъектов, идите в суд». А пока суд да дело, от
завода одни стены останутся. Да и те не пойми чьи. Понимаешь?
Я только кивнул: такое в те времена
случалось нередко — и в Москве, и в других городах моей необъятной
Родины.
— Мне надо вернуть свое, — продолжал
Виктор, постукивая пальцами по столу. — Нужны головы и руки.
Особенно — головы, снабженные мозгами, холодные и соображающие!
Костя уверен, что тебе можно доверять, и ты не струсишь, когда
поднимется пальба. Заметь, я сказал «когда», а не «если».
Понимаешь?