Получив плату, унтер небрежно сунул ее в карман шинели и отошел,
бросив мне напоследок:
— Смотри, попробуешь бежать — всю команду выпорем и без пайка
оставим! Не подводи сотоварищей!
А солдат Наумкин добавил:
— Ежели что, у меня заряд в дуле. Сразу пристрелю как
собаку!
Впрочем, сделав это воинственное заявление, он оставил меня в
покое, лишь изредка искоса поглядывая в мою сторону.
Отправившись было в сторону женской половины партии, я дорогой
завидел нашего каторжного дворянина, едущего в санях под меховой
накидкой, и направился к нему, все-таки были у меня вопросы, в
которых он бы мог помочь.
— Господин, э-э-э… Левицкий? — Он с презрением окинул меня
взглядом и выпятил нижнюю губу.
От автора:
Очнулся в 1913 году, потерял все, что имел, но получил
возможность изменить ход истории. https://author.today/reader/436577/4044807
Глава
6
Пожалуй, я дал бы ему около
тридцати. Конечно, я еще не очень хорошо определял возраст местных,
а все они в сравнении с людьми моего времени казались старше. Так
что, возможно, нашему привилегированному собрату по несчастью в
действительности было не больше двадцати пяти. Усики, бакенбарды —
когда-то, очевидно, аккуратные, а теперь неровно постриженные: один
бак выше другого, — усталое и не очень хорошо выбритое
лицо.
— Держи,
бедолага! — наконец с легким презрением произнес он и, достав руку
из массивной меховой рукавицы, кинул мне монету.
Деньги были
мне, конечно, нужны. Даже две копейки — это день без проклятых
железок, а корнет подавал мне, кажется, полтину. Вот только если ты
себя продаешь задешево, то задешево и купят!
Интерлюдия. Российская Федерация, 16 марта 2005
года
Я остановился перед зеркальной дверью
бизнес-центра на Тверской. Москва 2005-го года шумела: улицы выли и
были сплошь завешаны крикливой рекламой, тут и там неслись дорогие
иномарки, у входа в расположенный по соседству ювелирный магазин
курил охранник в дорогом костюме. После чеченских гор и пыльных
равнин Африки, где я наслаждался всеми прелестями службы в составе
Иностранного легиона, столичная суета кружила голову. Наконец,
поправив воротник потертой кожаной куртки, купленной еще на
гражданке и уже тесной в плечах, я шагнул внутрь.
В просторном холле пахло кофе и
дорогим парфюмом. Шумели разговоры по мобильникам, по-деловому
одетые дамочки нервно цокали каблуками по блестящему мраморному
полу. Я назвался девушке на ресепшен, и вскоре охранник в темном
костюме проводил меня до нужной двери.