— Злые языки поговаривают, — подобострастным тоном произнес
барон Пирогов, — что это вызовет сильный отток инвестиций из
приграничья, владения начнут терять свою привлекательность для
знати и в конечном итоге наши передовые рубежи некому будет
защищать.
Генерал-губернатору было известно, что Иван Владимирович имеет
свои и довольно немалые интересы в приграничных областях. И сейчас
эти интересы были под ощутимой угрозой. Барон мог потерять весьма
значительный капитал.
— Мы внимательно следим за ситуацией, Иван Владимирович, — все
больше раздражаясь, ответил князь Зубов. – Если будет наблюдаться
негативная динамика, то законы можно будет слегка
подкорректировать. Но мы, — и на этом слове он сделал особое
ударение, имея в виду, похоже, себя и императора, — все-таки
надеемся, что бизнес и землевладельцы смогут адаптироваться к
изменившимся обстоятельствам и осознают, что это все делается
только на благо Российской Империи.
— Не знаю, как у других, но у меня по этому поводу нет абсолютно
никаких сомнений, Михаил Петрович, — слегка склонив голову, ответил
барон Пирогов. – Я уверен, что ваши новаторские и отвечающие
требованиям этого сложного времени законы наведут наконец-то
порядок на границах нашей империи. – Ивану Владимировичу явно не
хотелось дальше испытывать судьбу, раздражая своего влиятельного и
облеченного огромной властью собеседника, и он предусмотрительно
решил поумерить свой пыл.
В этот самый момент двери в гостиную отворились и на пороге
показался тот, кого все присутствующие так жаждали сегодня увидеть.
В комнату вошел князь Островский. Одет он был изысканно, но при
этом довольно неброско. Все было сшито на заказ и идеально
подогнано под высокую фигуру князя: черный фрак, белый жилет и
такого же цвета бабочка.
На мизинце его левой руки красовался перстень с большим
бриллиантом. На правой же, помимо родового перстня, был надет еще
один, довольно странный. Выглядел он несколько безвкусно и довольно
громоздко, напоминая своими формами круглый набалдашник трости.
Сверху перстень был усыпан драгоценными камнями, но это не отменяло
того факта, что сам он был сделан из неблагородного металла, больше
всего напоминающего отполированную до блеска сталь. И в довершение
ко всему под белоснежной сорочкой князя Островского угадывались
очертания какого-то то-ли украшения, то-ли амулета.