Игнат засмеялся. Не слишком по-доброму. Я остановилась, окинув его вопросительным взглядом.
— Малыш, она, наверное, на стоны и пришла.
— Что?
— Человек такой, — он поморщился.
— Надеюсь, что ты ошибаешься, — разве так бывает? Чтобы мать, сообразив, что сын в комнате с девушкой, вошла так просто и стала смотреть? — Она, наверное, теперь невесть что думает…
Такая странная информация в голове долго не удерживается.
А вдруг у неё со здоровьем проблема? Плохо стало, она пошла на поиски сына и застала такую картину. Мало ли. А её выражение лица, будто ничего особенного не происходило — просто шок. Или вообще просто со слухом беда?
Да мало ли…
Да, я сразу вспомнила мою маму, сразу захотелось защитить, помочь.
— Любимая, что она может подумать? Взрослые люди занимаются любовью у себя дома. В отношениях. Почти что в браке.
Я улыбнулась и протянула ему руку.
— Ещё не почти что.
Он поцеловал пальцы с таким трепетом, что все тревоги отошли на второй план.
— Можем хоть завтра заявление подать.
— Но… ты уверен?
— Да. Ты должна быть моей. И все должны об этом знать.
Очень романтичный момент. Мне захотелось его поцеловать. Но мама Игната будто специально начала греметь кастрюлями или чем-то вроде на кухне, возвращая меня мысленно к предстоящему знакомству.
Игнат ещё не представлял нас друг другу. Для меня это странно. Но всё же...
Оттого ещё более неловко.
— Но что она теперь подумала? Про верёвки…
Моя мама едва ли знала вообще, что так можно.
— А что с ними не так? Вполне невинно.
— Часто так делаешь?
Он ухмыльнулся.
— Ага…
В этот миг я подумала — мне ещё столько нужно узнать о нём.
В итоге я с приличным нарядом ушла в душ, а Игнат — заговаривать Любовь Михайловне зубы. Он говорил как её зовут всего один раз в начале знакомства, но я запомнила. Мне это было важно. Лишь потом я узнала, что они не ладили. Точнее, как выразился любимый, не было особого тепла.
Приняла душ, с ужасом считая синяки на теле. Отпечатки его пальцев…
Скрыла их за длинной рубашкой и джинсами. Заплела волосы в косичку. Вроде бы так нормально.
Интересно, её не смутят родимые пятна? Это ведь ничего?
Со всеми этими глупыми переживаниями, со смущением из-за откровенной сцены и ещё теплящейся на сердце радостью из-за предложения Игната, пошла на кухню. Но замерла в коридоре. Поскольку жених… теперь уже жених, боже, говорил с Любовь Михайловной на повышенных тонах.