— Да что я такого сказала-то? — отозвалась с ехидством женщина. — Говорю — как домой к тебе не зайду, у тебя скелеты шатаются. Ну и вкусы, Игнаша, не понимаю я этого. У тебя мать — такая красавица, всё при ней, а ты что? Оглоблей в постель тащишь… А сам — амбал. Смотри, сдохнет одна какая-нибудь, что делать будешь? Мамочке звонить? Нет! Папочке, да?
Как мерзко всё-таки звучали её слова…
С отцом у Игната отношения хорошие, это, наверное, и не нравилось Любовь Михайловне.
Но а про «оглоблей» — да, он говорил мне, что у него раньше было много моделей.
А теперь я одна.
— Я тебе повторяю, не нужно делать вид, что ты не слышала. Когда не надо, выделываешь из себя безумную старуху, но я-то знаю, что это не так.
— Я! — крикнула она. — Старуха?!
— Я тебе повторяю: Лера моя девушка. Невеста. Будь с ней вежлива. Хотя бы.
— А я говорила, — Любовь Михайловна зашипела, — говорила этому старику, что нельзя так просто спускать тебе с рук развлечения с наркоманками. Типа модельками, ага. Актрисами порнофильмов. А он мне всё — не лезь, не лезь. Что, охомутала, да? Беременная?
— Нет, — Игнат ответил спокойно.
— А что тогда?
— Как мне объяснить той, кто даже не знает, что это такое?
— Мне очень интересно. Продолжай, сына.
— Люблю её.
Послышался женский хрюкающий смех.
— Она тебя чем-то шантажирует что ли?
Ответа не было некоторое время. Я стояла в коридоре с неровно бьющимся сердцем, сминая рубашку, не зная, заходить к ним или нет.
— Она — лучшее создание на земле. И видит бог — я её не достоин. Если ты, мама, будешь плохо себя вести рядом с ней, можешь забыть обо мне. Ты меня поняла? Лера станет моей женой, родит мне детей, твоих внуков. И ты будешь по крайней мере делать вид, что тебе это нравится. Приносить нам пирожки и вязать шарфики.
Он едва ли не рычал на неё.
Она, наверное, собиралась закатить скандал в ответ. Мне так казалось.
Но потом вспомнила — Игнат помогал ей деньгами.
— Ну что ж, жена — это хорошо. Уже давно пора остепениться. Молодец.
Я ещё минуту прокручивала их разговор в голове, поражаясь словам свекрови, млея от того, что обо мне говорил любимый и стыдясь того, что в принципе подслушивала.
Когда зашла, они мирно пили чай.
Любовь Михайловна любезничала со мной, но я-то всё знала и не могла этим проникнуться. Но это было неважным. Пусть хоть весь мир будет против нас. Главное — что думает мой будущий муж.