Но и это ещё не все. Аэропланы в небе
крутятся, как сумасшедшие мухи, из них на голову сыплется всякая
дрянь, начиная от стрел и заканчивая гранатами. Кое-кто и из
пулемётов стреляет. Одна радость, летают они невысоко, и горят за
милую душу, главное в бензобак попасть.
Конница, как была сильна, так и
осталась, кавалеристы, на поле боя делают что хотят. Вылетают с
гиком и рубят всех, кто под руку попадётся. Пехоте приходится в
окопы прятаться, в коробки построиться нельзя, пулемётам такая
мишень за счастье. Ни одна пуля мимо не пролетит. В общем, не
война, а полная неразбериха.
Нам бы Буденного (об этом унтере я
уже много слышал), но он сейчас белополяков под Львовом гоняет.
Если бы над ним ещё столько начальников не стояло, то совсем хорошо
было бы. Но есть Буденный или нет, а воевать пришлось здесь и
сейчас. Так что, Синельниково мы отстояли и погнали Врангеля дальше
на Юг.
Уже в ноябре я опять вернулся в
Москву и обнаружил, что отца в городе нет. За время его отсутствия
я успел сдать экзамены на красного командира. После последнего
экзамена вся наша группа собралась во дворе. Разговор вертелся
вокруг завершившейся учебы и, конечно, все обсуждали распределение.
Каждый надеялся вернуться в свою часть, мне же это было безразлично
– всё равно, попаду куда надо. Больше всего меня огорчало, что на
курсах я был единственным вампиром, если очень честно – было
скучновато, но сегодня все так радовались и чувствовали себя
настолько непринужденно, что я перестал ощущать насколько старше
своих товарищей.
Как водится, разговор постепенно
перешел на анекдоты и грозил плавно свернуть на женщин, когда моё
ухо неожиданно попало в тиски. Заорав от боли я обернулся и вновь
заорал, теперь от радости. Позади меня стоял учитель.
– Батя! Приехал! – рванулся я к нему,
пытаясь освободить ухо.
Сокурсники с любопытством наблюдали
за семейной сценой.
– Здравия желаю! – поздоровался с
ними полковник, наконец разжимая пальцы, и добавил, – Пойдём,
сынок, побеседуем.
Мы отошли за угол и, прежде чем я
успел сказать хоть слово, получил увесистый подзатыльник. Будёновка
упорхнула в кусты, а я еле удержался на ногах.
– Что ты себе позволяешь?! – звенящим
от бешенства голосом спросил он, – Я тебя этому учил? Ты вообще
соображаешь, где находишься? Или думаешь, раз меня рядом нет, то
всё можно?