Через два часа в контору вбежал клерк.
— Представитель Моргана лично у Денежного Столба раздает
расписки на получение денег в банках Нью-Йорка! Кризис
преодолен!
— Черта с два! – вскричал Ливермор. – Сколько бы не влили сейчас
денег, все равно будет мало, чтобы преодолеть кризис. Могу
продолжать валить и валить рынок столько, сколько будет возможным.
Я чувствую себя богом.
Из кабинета выглянул встревоженный Хардинг.
— Джей Эл. Мне звонил из конторы Моргана чех Холик. Очень
влиятельное лицо. Он просит тебя остановиться.
— Пошли его далеко и надолго! Когда эти большие дяди трижды
стригли меня как овцу, никто и не почесался им сказать: ребята, Джи
Эл – хороший парень. С ним нельзя так поступать.
— Он говорил о патриотизме, об ответственности перед страной, –
неуверенно промямлил Хардинг.
Джесси лишь хмыкнул.
— Достаточно, приятель, – не выдержал я. – Пора закрывать
лавочку.
— Ты можешь покинуть лодку в любую минуту. Акции не положишь на
депозит?
— Нет. Заберу с собой.
Он странно на меня посмотрел. Не осуждая за бегство. Иначе. Но
промолчал.
— Уходим, парни, – распорядился я. – Айзек! На Уолл-стрит
дурдом. Транспорт не найдем. Поэтому пробегись до Бродвея, найди
нам любые колеса и жди. Мы подойдем к тебе с интервалом в пять
минут.
— Сделаю! – кивнул Изя и исчез.
— Джесси, мне нужно где-нибудь расписаться, чтобы закрыть свои
позиции?
— Не утруждайся. Контора все сделает и подсчитает. Жаждешь
узнать, насколько стал богат?
— Единственное, о чем я мечтаю, так это о куске пиццы и бутылке
пива.
— Пицца? Ты о пироге с помидорами, которые делают в Маленькой
Италии?
— Да! Да! Неужели в Нью-Йорке есть пицца?! – я восхитился,
потому что за полтора года так и не встретил ни одной пиццерии и
решил, что еще не пришло ее время.
— Ресторанчик Дженаро Ломбарди на Весенней улице.
— Мой бог! Ты не представляешь, какой подарок мне сделал!
Ливермор расхохотался и обвел руками стол, заваленный бланками
заказов на продажу без покрытия.
— Миллионы долларов за кусок пирога? Да ты, Баз, оригинал!
Мы с Осей вышли из здания Биржи – я впереди, Ося с саквояжем за
мной, – не испытывая особого страха. Грабить нас бессмысленно.
Скорее стоило опасаться за свои ноги и одежду, чтобы не оттоптали и
не порвали. На улице ни одного полицейского в круглом шлеме, как у
британских бобби. Анархия. Толпа разгневанных мужчин.