Я кое-как сумел разлепить один глаз, и
взглянуть на того гада, кто причинял мне столько неприятностей. Им
оказался сухощавый старикашка в мятом и поеденном плесенью
историческом костюме, да еще и с серовато-землистой физиономией
лежалого трупа.
Видал я такого субъекта в Эрмитаже, в
«египетском зале» - это была мумия жреца Па-ди-иста, чей возраст
насчитывал около трех тысячелетий. Вновь выдала память совершенно
ненужную мне в этот момент информацию. Но этот тщедушный дедок, что
легко поднял меня с пола за шкирку, словно нашкодившего котёнка,
выглядел посвежее.
Сухая кожа на лице старикашки,
треснувшая в нескольких местах, когда он корчил недовольною рожу,
открывала желтоватую черепную кость. Внутри мутных глаз незнакомца,
подёрнувшихся белёсой смертельной пеленой, словно у снулой рыбы
разгорались какие-то зеленоватые огоньки. Так что смотреть на него
было жутковато.
- Ты кто? – выдохнул я, стараясь не
подавать вида, что мне стало как-то не по себе. – И чё те надо? –
грубовато бросил я этому старикашке, место которому явно на
кладбище. А не…
Кстати, и правда, а где это я? Я бегло
огляделся, выхватывая взглядом странности и несуразности огромного
помещения, где я находился. Теперь всё, окружающее меня, а не
только странный старикашка, казалось настоящим бредом моего
воспаленного сознания.
Особенно тот гигантский волосатый
горилло-гамадрил, плавающий в огромном бассейне, наполненном чуть
не по самые края горячей, да еще и «дымящейся» кровью. Воздух над
бассейном так и рябил. Чёрт побери, да куда я попал-то? На съёмки
фильма, представляющие жуткую смесь «Фракентштейна», Кинг Конга и
Ходячих «мертвецов»?
- Кто я? - изумился мертвый
старикашка, стащив с головы некогда белый, а теперь весьма побитый
«зеленью» парик, каковые ввел в моду еще Петр Первый. Ну лучше бы
старикашка этого не делал – от его шелушащейся лысины, «украшенной»
облезшими пучками седых волос, слало только хуже.
- Ага! – шевельнул я непослушным
языком, поскольку не знал, что нужно говорить при встрече с живым
мертвяком.
- Здрасьте, приехали! – мягко
выругался старикашка. – Тебе еще и память отшибло, князюшко ты наш,
недоделанный? – И старикан отвесил мне от души такую знатную
оплеуху, от которой меня снесло к ближайшей стене, и основательно
приложило головой об её каменную поверхность.