Совет закончился и мужчины занялись своими делами. Шторос ушел к костру. Хоегард и Тирсвад вытянулись на земле. Тирсвад, завернувшись в одеяло с головой, отвернулся к лесу. А Хоегард лежал, закинув одну руку за голову и глядя в пасмурное небо, по которому стремительно неслись рваные серые облака.
— Согрелась? — спросил Дайм, чуть крепче сжимая ее в объятиях.
Динка кивнула и неохотно выскользнула из его больших теплых рук.
Вожак встал и с наслаждением потянулся. Динка куталась в одеяло и с удовольствием смотрела, как бугрятся под кожей его мышцы, как искрящаяся на утреннем солнце капелька пота стекает по его широкой груди. И думала о странном устройстве мира, в котором она вдруг оказалась заброшенной в чужой мир Варрэн-Лин. А потом чудом встретила сородичей, четверых прекрасных мужчин, которые готовы о ней заботиться. И, возможно, все испытания были пройдены не зря. Ведь принадлежать четверым варрэнам — это та жизнь, которую она для себя выбрала. И нисколько об этом выборе не пожалела.
К вечеру Тирсвад, Шторос и Хоегард, похватав свое немудреное оружие, словно тени растворились между стволами деревьев. А Динка и Вожак остались заготавливать дрова и поддерживать костер. Дайм топором рубил тонкие молодые сосенки и, обтесывая ветки, разделял ствол на аккуратные полешки. Динка складывала из этих полешек основу для будущего костра.
— О чем задумалась? — спросил Дайм, закончив заготовку дров и усаживаясь рядом с рассеянно глядящей в костер Динкой.
Динка доверчиво прильнула к его плечу. Хотелось поделиться переживаниями, которые ее тревожили. Вот только она не могла понять уместно ли о таком говорить с мужчиной. Но женщины, с которой можно было бы посоветоваться, рядом не было. Динка глубоко и жалобно вздохнула.
— Ты можешь рассказать мне о чем угодно, — словно прочитав ее мысли, проговорил Дайм. — Возможно, я не смогу тебе посоветовать, но если ты расскажешь, то тебе станет легче. Что тебя тревожит?
— Знаешь, у женщин каждый месяц бывает… — Динка осеклась, чувствуя, как щеки начинают гореть. Странно было смущаться после того, что между ними было. Но Динка ничего не могла с собой поделать. В ее деревне эта тема была стыдной и запретной, даже между собой женщины обсуждали это редко таинственным шепотом. А мужчина и вовсе не должен был догадываться об особенностях женского организма. Динка прекрасно помнила, как однажды Агнесс отхлестала ее вожжами за то, что она не уследила и допустила появиться на юбке красному пятнышку.