Параскева собирала вещи сына, то и дело вытирая платком глаза. Харитон крутился тут же. Ему сказали, что он поедет с отцом, и теперь мальчуган ждал того часа, когда сможет покататься в дорожной арбе. Но Харитон никак не мог понять, почему его мама все время плакала.
Параскева ждала и надеялась, что Мухаммад позовет ее с собой, но он молчал. Там, на татарской земле, у него была своя жизнь, неизвестная Параскеве, в которой ей не было места.
Уезжали на рассвете. Еще с вечера в арбу сложили все необходимое: дорожные тюки Мухаммада, немногочисленные вещи Харитона, снедь. Параскева все время плакала и не отпускала сына от себя. Тот же, напротив, никак не хотел находиться возле матери и все время норовил перебраться в дорожную повозку.
Проводить путников в дальнюю дорогу пришли Евдокея с Поликарпом. Несмотря на раннее утро, Михей тоже увязался за родителями.
Прощание было долгим. Параскева тихо плакала в плечо Мухаммада. Михей совал Харитону в руки подарки: тот давно просил приятеля подарить ему большого засушенного жука-носорога и волчий клык. Михей берег эти драгоценности и даже в руки никому не давал, но в такую минуту для друга ему ничего не было жалко.
Время бежало неумолимо. Настал миг расставания. Параскева крепко обняла сына, потом, едва сдерживая рыдания, сняла с себя нательный крест и надела его на шею Харитона. Она еще долго вглядывалась вслед уходящей вдаль повозке и, осеняя крестом дорогу, шептала слова молитвы.