– Если бы вы знали, как я вам благодарна! – сказала она.
– Ну что вы, пустяки, – махнул рукой Петрович.
– Нет, правда, тут ценная для меня вещь… – Она осеклась словно бы. – Но откуда он…?
– Что вы…?
Женщина задумчиво посмотрела на Петровича:
– Мне хотелось бы вас как-нибудь отблагодарить.
– Право, не стоит беспокоиться. – Он бросил смущенный взгляд в ее сторону. Одета она была аккуратно, но, скажем так, – не богато. Красивая все-таки, тут не поспоришь, хотя, как на взгляд Петровича, немного злоупотребляла косметикой. С учетом этого ей, пожалуй, слегка за сорок. По всему чувствовалось, что лучшие времена у нее позади. И чем она могла отблагодарить Петровича? Женщины, по правде говоря, его давно не интересовали. Когда-то он отдавал им должное, и многие из них любили его. Может, потому в результате и остался холостяком. А теперь-то, что толку говорить об этом? Тем более, что говорить только и оставалось.
– Не подумайте, я вовсе не… – Она словно бы почувствовала его сомнения, словно бы сама засомневалась в чем-то. И решила вдруг: – Послушайте, у вас есть время? Идемте ко мне. Я вас отлично накормлю. Мы как раз у моего дома.
Предложение по нынешним «не тучным» временам звучало заманчиво.
– Звучит заманчиво, – сразу согласился Петрович. Он взглянул на дом, указанный взмахом ее руки: старый, пятиэтажный, кирпичного цвета, с белой, местами обвалившейся лепниной, – дом, как и женщина, явно знавал лучшие времена. – Мне было бы любопытно взглянуть на квартиру в этом доме. Я, знаете ли, любитель старины.
– Все мы в определенном возрасте становимся любителями старины, – отозвалась женщина, открывая хитрый замок на тяжелой двери парадного.
В подъезде было тепло, сухо, темно; что удивительно, здесь не чувствовался кислый запах старости – его нет смысла описывать: он всем хорошо знаком, потому что свойствен не только старым домам, но и старым, одиноким людям. Еще удивительнее был работающий лифт в этом старом доме. Задрав головы, они остановились у забранной металлической сеткой клети, уходящей в бездну.
– Вы абсолютно правы. Я, например, заинтересовался прошлым, лишь выйдя на пенсию. Моя профессия никак не была связана с историей, – сказал Петрович, чтобы не молчать в ожидании – он всегда испытывал неловкость в подобной ситуации.
Лифт подошел бесшумно, хотя дом вздрогнул – как будто к рыбацким мосткам пришвартовался тяжелогруженый баркас. Распахнулась дверь, яркий свет косо разрезал темноту. Женщина чуть подтолкнула Петровича в спину, чтобы он заходил первым.