– Ну-ка объясни мне, чем это ты занимаешься? – в конце концов поинтересовался он, будто проснувшись только что.
– Шпион! – засмеялась Кло. – Мне известно, что ты подглядывал. Ты, наверно, забыл, кто я такая. Меня невозможно провести. Я знаю о каждом твоем шаге. Так что не пытайся крутить шашни с моими сестрами!
– Ага, призналась! Я так и думал, что наше столкновение ты подстроила. Оно не могло состояться помимо твоей воли, потому что случайности не может быть там, где главенствует предопределенность.
Кло вдруг стала серьезной.
– Это правда, Тихе[2] нет места в нашем доме, – сказала она. – На самом деле эта девчонка – самозванка. Но не все так просто, как представляется тебе. Предопределить, то есть рассчитать со стопроцентной вероятностью наше столкновение с тобой, не смогла бы даже Ананке. Предвидеть мелкие события практически невозможно. Слишком много других событий могут повлиять на него. Ты бы чихнул, споткнулся, задержался на секунду – и всё: я уже прошла мимо, мы не столкнулись – то есть планируемое событие не случилось бы. Другое дело, событие крупное. Допустим, если бы я планировала начать войну между двумя государствами в назначенный день и час, то так оно и свершилось бы – и никакая случайность, никакая Тихе не смогла бы мне помешать.
– Что же случилось между вами и Тихе?
– Случайность не может быть судьбой, вот почему мы считаем Тихе самозванкой. Но если тебя интересует, что именно случилось между нами, то тебе следует поинтересоваться у Лахе. Это она у нас занимается прошлым.
– Ну вот, сначала ты запрещаешь мне крутить шашни с сестрами, а теперь толкаешь меня в объятия Лахе, – решил поддразнить подругу Петрович. Он-то знал, что, как только прозрачную поверхность источника любовных отношений начинает затягивать ряска рутины, повседневности, обыденности, не мешает поднять легкую волну камушком ревности, брошенным как бы невзначай в его безмятежные глубины. Знала ли это Кло?
– Никто не может жить только настоящим. Каждый в конце концов обязан задуматься о прошлом. Хотя бы для того, чтобы лучше понять свое настоящее, – философски заметила Кло. Петровичу как любителю старины с ней трудно было не согласиться.
– Но ты ушла от ответа! – уличил он подругу в неискренности. – Я ведь просил объяснить мне, чем ты занимаешься. А ты вместо ответа обвиняешь меня в несуществующих грехах.