Под ним она оказалась старше. А тётка без пуховика – моложе,
хоть и потрёпана жизнью. Обе лет за тридцать, но абсолютно разные –
одна с ямочками на щеках и необычной косицей наискосок головы,
вторая с отросшими после обесцвечивания корнями и золотыми
коронками зубов. Девочку, вздумавшую снять шапку, остановила
учительница:
- Аня, не раздевайся. Простудишься.
- Жарко же, Галина Фёдоровна.
- Это нам кажется, что жарко. На самом деле зима и мороз.
- Ну, допустим. Пусть это коллективная галлюцинация. Делать-то
что теперь? У меня грант горит, мне на работу надо! И это суровая
реальность! – взорвался интеллигент.
- Ты чё, один такой? Да если я сегодня на работу не попаду, меня
хозяйка порвёт. Штраф за опоздание и так заработала, а за прогул
выкинут, - вдруг вызверилась блондинка.
- А давайте проголосуем. Кто себя считает глюком, поднимите
руку, - предложил рыжий.
- Слышь ты, глюк, увянь, - моментально переключилась на него
фифа.
- Увяли оба! Глюк, не глюк… – зычно скомандовала толстуха в
чудно́й одежде. – Давайте думать, как выбраться.
- А чего тут думать? Кто нас сюда завёз, тот пусть обратно
везёт.
И решительно настроенные люди вспомнили про водителя. Тот сидел,
перебирая трясущимися руками чётки и молился. По его виду было
ясно, что он сам в шоке.
- Выходи. Расскажешь нам, где мы есть.
- Не знаю! Ехал-ехал, туман ушёл, сюда приехал. Туман
проклятый!
- Разворачивай автобус назад. Обратно поедем.
- Куда ехать? Дорога нет.
- Ничо. Танки грязи не боятся.
Нервные пассажиры снова расселись по облупленным сиденьям, мужик
с инструментами – поближе к водителю. Тринадцатый сорвался с
места.
Напрасность попытки стала очевидна очень скоро. Следы, по
которым можно было бы вернуться, отсутствовали. Дороги тоже, и чем
дальше, тем выше кочки и глубже – ямки. Иногда попадались большие
камни. Наехав на один такой, стали высматривать их в траве
вдвоём.
- Рули направо, там ровнее вроде.
- Где ровнее? Право ровнее?
- Стой! Камень торчит! Возьми влево, там что-то темнеется.
«Что-то» оказалось чахлым корявым деревцем. Похоже, единственным
на всю эту степь.
Наконец, водитель даванул на тормоз и объявил:
- Не еду дальше. Ничего нет. Город – нет. Дорога – нет. Горючий
– нет. Даже туман нет.
Заглушив мотор, он обтёр лоб рукавом и потянулся к бутылке с
водой. Солнце припекало. Пассажиры с завистью слушали жадные глотки
с водительского места. Пить хотелось всем, кроме разве что пьяного.
Тот давно спал, до сих пор оставаясь в счастливом неведении.