Голод терзал желудок, боль всё ещё пульсировала в теле. Артём
бросил записку в ржавый унитаз и спустил воду. Развернув конфету,
он отправил блестящую обёртку следом. «Блин, как же вкусно», —
пробормотал он, наслаждаясь сладостью, что казалась настоящим
чудом. Голод лучшая приправа. Но не успел он доесть, как дверь
камеры щёлкнула. В панике Артём затолкал свёрток в матрас — это ещё
пригодится. Вошёл охранник, и Артём выдохнул с облегчением: хоть не
новый кошмар.
— Да что вам всем от меня надо? — буркнул он, но тут же получил
окрик:
— К стене, живо!
Медленно, скованный болью, он подчинился. Холодные браслеты
снова защёлкнулись на запястьях, впившись в кожу. Толчок в спину
вынудил его шагнуть в коридор. Охранник, шедший позади, хрипло
командовал: «Налево», «Прямо», — словно Артём был не человеком, а
машиной. Но это новое «путешествие» неожиданно развлекло его — всё
лучше, чем сидеть в камере.
Коридор привёл к массивной двери, над которой ярко светилась
табличка: «Начальник по воспитательной работе». Рядом виднелась
камера наблюдения, похожая на стража элитных апартаментов. Дверь
распахнулась, и Артёма грубо втолкнули внутрь. Камера осталась
позади, а перед ним открылся кабинет, излучающий сдержанную
роскошь. Просторная комната с высокими потолками пропускала мягкий
свет через широкие окна, подчёркивая тёплые тона деревянной
отделки. Массивный письменный стол, на котором лежали ноутбук и
записная книжка, соседствовал с креслом из чёрной кожи, обещающим
комфорт и власть. По бокам высились книжные шкафы, заполненные
редкими изданиями, а в углу уютно расположилась зона для
переговоров: два глубоких кресла и столик из дымчатого стекла, где
поблёскивали графин с водой и хрустальные стаканы.
Дверь захлопнулась с глухим стуком, как в вагоне поезда. Артём
остался один на один с хозяином кабинета.
— Представьтесь, осуждённый, — прозвучал грубый голос из
дальнего конца комнаты.
Кресло медленно повернулось, открывая фигуру мужчины лет сорока
пяти. Его широкие плечи и крепкая осанка выдавали спортивное
прошлое. Лицо, резкое и жёсткое, с высоким лбом и прямым носом,
обрамляли тёмные волосы с серебристыми нитями, зачёсанные назад.
Глубоко посаженные серые глаза смотрели цепко, словно просвечивая
Артёма насквозь. Тонкие губы изогнулись в едва заметной усмешке,
полной самоуверенности. На нём была тёмно-синяя форма, расстёгнутая
у шеи, открывая широкую грудь, будто он бросал вызов всему миру. На
плече сверкала золотая звезда, а на запястье поблёскивали массивные
часы, подчёркивающие его статус. Весь его облик дышал холодной
логикой и непреклонной решимостью.