—
Я понимаю, — ответил Терехов, ощущая, как паника медленно
отступает. — Будет сделано.
—
И помни: ещё одна ошибка станет последней в твоей жизни.
Связь прервалась, и тишина воцарилась в
кабинете князя. Он медленно поставил артефакт на стол, чувствуя
себя опустошённым. Этот разговор высосал из него все силы, оставив
лишь тупую, ноющую тревогу.
Ростислав подошёл к портрету дочери,
висевшему на стене. Екатерина — его главная гордость и слабость —
смотрела с картины надменным, но прекрасным взглядом. Всё, что он
делал — эксперименты, исследования, политические манёвры — было
ради неё, ради того, чтобы оставить ей наследство, достойное
бессмертия.
А
теперь всё это висело на волоске.
Вернувшись к столу, князь открыл сейф, извлёк
оттуда небольшую шкатулку и достал чёрный кристалл — редчайший вид
Эссенции, добытый в одном из экспериментов. Кристалл пульсировал
тёмной энергией, словно в такт биению сердца, и эта пульсация
успокаивала его.
Терехов аккуратно вернул чёрный кристалл в
шкатулку. Его лицо, обычно бесстрастное, на мгновение исказилось от
ярости и отчаяния. Ситуация казалась безнадёжной, но у него
оставались связи, ресурсы и, главное, терпение. Платонов не
подозревал, с какой опасной игрой связался. И этот урок окажется
очень, очень дорогим.
Да, Муром пострадал от санкций, его репутация
— от скандала, но игра ещё не была проиграна. А в этой игре он
давно научился не считаться с потерями.
Затаиться?! Терехов лучше чем кто либо другой
знал цену власти. Стоит показать слабость – и тебя моментально
сожрут.
У
его неприятностей есть имя. И это имя — Прохор Платонов. Стоит
избавиться от этого выскочки, и всё станет на круги
своя.
Скальд парил в вечернем небе, ловко используя
восходящие потоки тёплого воздуха от нагретых за день крыш Сергиева
Посада. Его острые глаза быстро обнаружили троицу бандитов,
покинувших магазин Прохора. Они шли по извилистым улочкам, громко
переругиваясь между собой. Лысый со шрамом, которому Прохор
продемонстрировал свою силу, постоянно растирал правое плечо,
морщась от боли.
Ворон снизился, держась на безопасном
расстоянии, но достаточно близко, чтобы слышать их разговор. Уши
Скальда, усиленные древней магией, улавливали каждое слово даже
сквозь городской шум.
—
Да клянусь бабкиной могилой, у того сраного аристо пальцы как
клещи, — жаловался лысый, снова потирая плечо. — Вцепился так,
думал, руку оторвёт!