— Голова теперь болит.
— Сильно? — включается Анфиса. — Глеб и его отец уже едут. Сделают тебе МРТ. Посмотрят, что да как. Сколько пальцев показываю? — демонстрирует два, но он даже не смотрит.
— Не трогай меня сейчас, — просит он её напряжённо. — Я хочу поспать.
— Тебе нельзя, — тут же восклицает она. — Нельзя спать, пока Кудиновы не приедут!
— Я сам решу! — начинает рычать на неё. — Мне можно!
— Давид! — пытаюсь его успокоить я.
Что-то с ним не так. Чего он злой такой? Агрессивный? Может, я повредила участок мозга, отвечающий за агрессию и восприятие окружающего мира?
— Оставьте меня одного! — не унимается он.
— Что случилось? Где болит? — недоумеваю я.
— Просто уйдите! Сейчас же!
— Давид!
— Просто выйдите! — уже кричит он. — У меня голова трещит! Я не могу при женщинах показывать свою боль. Дайте мне пять минут! Всего пять минут тишины и одиночества.
— Тогда я остаюсь, — заявляет Анфиса. — Они выйдут, а я останусь, чтобы дальше осмотреть тебя.
— Нет. Ты уходишь с ней, — напряжённо командует ей, но ситуацию спасает Тимур.
— Давид! Твою мать! — ругается он на друга, забежав в комнату. — Ни на минуту не оставишь тебя! Какая-нибудь из Громовых тебя убьёт!
— Бог любит троицу. У третьей всё выйдет, — хмыкает он.
— Тогда мне лучше увести Мару.
— Лучше уведи этих дам. Всех, — молит он его, прикрыв глаза. — И возвращайся.
— Чего?
— Господи! Вы что, глухие? Оставьте меня на пару минут, — выкрикивает он, и Тимур, переглянувшись с нами, выводит аккуратно нас всех. Анфиса еле сдерживает своё возмущение ситуацией. А мы с Марой вообще ничего не понимаем.
— Чего это он? — не понимает сестра-ветеринар. — Может, ему по так голове бахнуло, что он везде врагов теперь видит? Нет, ну у меня, бывает, защемит нерв, и я агрессивной становлюсь. Но не думаю, что это тот случай, — вслух размышляет она.
— Не думаю. Не в его стиле, — задумчиво тянет Тимур и возвращается обратно к Давиду, оставляя нас с девочками только гадать, какой процесс я запустила, уронив на него кастрюли.
В комнату нас спустя заявленные пять минут так и не пустили. И, судя по выражению лица Тимура, происходит что-то ужасное, потому что из комнаты Давида он выходит напряжённым и задумчивым.
Вскоре приезжают Глеб и его отец. После ряда диагностических манипуляций они выносят вердикт, что всё нормально, не считая гематомы на полголовы.