Записки из русской деревни. Найди себя в лесной глуши - страница 4

И моё путешествие было первым шагом навстречу давней мечте. Идеалистическую и мечтательную жизнь путника (или же романтика) в то время я искренно считал единственно верной и полезной для человеческого сознания и души. А потому, я решил пожить в лесах, нащупать почву, привыкнуть к прохладе и сырости, вкусить даров природы и обдумать свою будущность.

За все те месяцы деревенской жизни я исписал несколько толстых тетрадок. Мой дневник в большей степени походит на сборник миниатюр и воспоминаний. Он в умеренной форме передаёт те ощущения и переживания, которые возникали в моём сознании в те славные деньки. И хотя порядок записей нарушен и передан в хаотичной последовательности – это никак не нарушает структуры произведения. Всё самое важное, – искренне на это надеюсь, – я смог передать без искажений.

Теперь я деревенский житель. Уже несколько недель я живу в лесу, неподалёку от «Черновки», сплю в палатке и ем из котелка. За это время я успел обустроить свой лагерь, познакомиться с деревенскими жителями, обойти ближайшую округу и наладить полезные связи.

Я познакомился с одним старцем-рыбаком, и он рассказал мне о местных прудах, коих по всей округе было огромное множество. Он показал мне, где лучше всего клюёт карась, подсказал, в какое время начинает кормиться карп и на какую наживку его лучше ловить.

«Вообще рыбы здесь много, – сказал старец-рыбак, – Тут тебе даже толстолобик может попасться. Только вот животное это слишком умное. Просто так его не поймаешь, уметь надо».

Благодаря этим советам я разбавил свой скудный аскетический рацион – почти целиком состоявший из круп, овощей и ягод – ещё и свежей рыбой.

Местные пруды были длинной цепью естественных водоёмов. Будучи совсем небольшими по размеру, но рассыпанными в огромном количестве по всей долине, с вершины холмов они напоминали маленькие зеркальные лужицы, которые блестят на асфальте после дождя. Их воды настолько изобиловали живностью (рыбой, выдрами, водомерками, ужами и лягушками), что казались кишащими резервуарами. Иной пруд превращался в неподвижную гладь только в самый сильный солнцепёк, когда животным приходилось прятаться на глубине и в тени кустарников, а всё остальное время вибрировал от множества кругов и всплесков, происходящих в несчётном количестве каждую секунду.