– Га… га… – пыталась выдавить она, держась за живот, – Га… Галанта… ха-ха… А можно Гала..
Однако незнакомец не нашел ничего веселого в ее имени и стал, напротив, серьезен и задумчив. Медленно растягивая слова, будто разговаривая с самим собой, он произнес:
– Га-лан-та… Странное имя. Га-ла… Что-то оно мне напоминает, не пойму что…
Гала тоже задумалась и осторожно поинтересовалась:
– А твое какое имя?
– Алаг, – спокойно и просто ответил он.
– Алаг, Алаг… – повторила она. – И мне твое имя кажется знакомым, – девушка вопросительно пожала своими хрупкими плечами и вновь спросила: – А ты сам как оказался в лесу?
– Я тоже сбежал от своего опекуна генерала Олдафона.
– Как, как ты сказал? Генерала Олдафона? Я это имя слышала уже где-то… Да, в доме Фуксии. Странно получается… – Гала призадумалась, а потом уверенно продолжила. – Ну, ну, и что же?
И Алаг поведал ей свою историю. Еще в раннем детстве он лишился родителей. О матери он не знал ничего, а об отце слышал, что тот был военным и служил за границей. Там же он и погиб бесславно во время военного переворота. Это была темная история. А после Алаг был взят на воспитание полковником Олдафоном, который вовсе не заботился о нем, а все больше проводил время на смотрах и парадах. Его как раз только и произвели в генералы, наградили наградами за боевые заслуги, проявленные в подавлении экстремистского выступления в далекой республике Тиньдам.
– Какой? – Гала заметно заволновалась. – Ты говоришь, Тиньдам? Там служил и мой отец.
Но Алаг пропустил мимо ушей Галину реплику и продолжал рассказывать по-армейски четко, строго по порядку, как будто рапортовал своему командиру о проведенной военной операции. Да, именно в эту страну был дислоцирован гвардейский полк особого назначения для обеспечения безопасности на время проведения важнейших межправительственных переговоров. Но им так и не суждено было состояться из-за вспыхнувшего антиправительственного бунта. Вот тут-то и отличился непонятно какими заслугами его будущий благодетель.
Алаг встал с бревна и нервно зашагал взад-вперед.
– Ну а такой важной особе, как генерал, не дело заниматься воспитанием какого-то сироты. Поначалу я жил в огромном ведомственном доме под одной крышей с его адъютантами и ничего, кроме однообразных солдатских будней и грубого армейского юмора, не видел и не слышал. А когда подрос, был поскорее определен в кадетское училище, так сказать, с глаз долой из сердца вон. Но это дело оказалось мне по душе, да и обстановка благоволила моим успехам. Вскоре меня заметили…