— Пусти! — зарычала она. — Иначе я убью тебя!
Теодрик только удивился этой угрозе. Подарочек генерала был полон сюрпризов. Не рыдает от боли, не умоляет пощадить, наоборот, приказывает. Да так, что только больше его распаляет. Распаляет закинуть стройные ноги на плечи, сильнее раскрыть ее для себя. Вот так!
— Ты уже получил, что хотел!
— Получил? — хмыкнул он, надавливая на вход в ее тело. — Разве волчьи невесты не обязаны ублажать нас всю ночь?
В зеленых глазах промелькнуло отчаянье, заставив его помедлить, но девка тут же зажмурилась, мотнула головой и сцепила зубы, готовая терпеть боль. А он с рычанием толкнулся в нее, погружаясь на всю глубину. Она была по-прежнему узкая и тесная, и совсем не хотела его, но его семя с прошлого раза позволило скользить в ней, вбиваясь мощными рывками в столь желанное тело в поиске животного освобождения. Впрочем, даже сквозь застилающее глаза собственное помутнение разума, Теодрик почувствовал, как напряжение постепенно уходит из тела девицы, в какой-то миг она широко распахнула глаза, глядя прямо ему в лицо.
— Почему мне не больно? — словно, спросила скорее у себя, чем у него.
— Не только слюна вервольфов способна залечить любую рану.
Девка вспыхнула так ярко, что ее нежная кожа стала пунцовой.
— Ничего, — выдохнул он, наращивая темп, — к утру сама подмахивать мне будешь и выпрашивать, чтобы я тебя приласкал.
Ее ненависть ударила его наотмашь, готовая испепелить.
— Никогда! — прошипела зеленоглазая ведьма. — Никогда, слышишь? Свои ласки можешь засунуть в…
— Даже так? — с каким-то злорадством перебил ее Теодрик, резко вышел и одним движением перевернул девку на живот. — Я только с радостью.
— Нет! — взревела она, когда он обхватил нежные ягодицы и развел их в стороны, раскрывая для себя совершенно другой ход в ее тело. Затрепыхалась, как бабочка, попавшая паутину. — Ты не можешь…
— Ты еще не поняла? Я могу все.
Власть над ее телом опьяняла, волк внутри понукал присваивать ее и присваивать. Пока не запросит пощады. Он погладил вход в ее тело, растирая влагу, а девка уже вжалась в матрас, только бы уйти от его прикосновения. Впрочем, радовать бестию он не собирался. Она ждала от него боль, и получила бы сполна, трахни он ее в задницу, но Теодрику действительно захотелось ее сломить, а не сломать. Услышать слова мольбы сделать с ней все, что он захочет, услышать стоны ее удовольствия. Почему? Он и сам себе не мог объяснить.