Не хочу вставать, нет ни сил, ни желания. Время уже 7:30, и нужно встать, ребенка поднять и проводить в школу. Но нет сил, не хочу я больше быть сильной и не хочу ничего, надоело…
В итоге встала и проводила ребенка в школу и пошла спать, при этом осуждая себя. Встала в 12:00, ни зарядки не хотела делать, ни есть, ни пить, сегодня в полной мере ощущала свою ничтожность. И весь день прорыдала от боли, обиды, безысходности, от всего навалившегося. Не сильная я вовсе и не хочу быть независимой, я хочу быть просто счастливой и любимой, хочу своего мужчину, который позаботится обо мне с сыном. Сегодня только так, на большее меня не хватило.
Вечером, встретив сына, покормив, я пошла легла и спряталась под одеяло. Истерика меня не оставляла. Боялась напугать ребенка. Так и уснула. Еще этот кашель – приехав с новогодних праздников, заболела бронхитом, и кашель продохнуть не давал, мое тело и организм протестовали, как и я.
Наконец, наступила суббота, в пятницу вечером весь сайт по поиску работу вымирает и люди кайфуют до глубокого воскресенья.
В субботу у моего сына игры по мини-футболу, потом по традиции я готовлю ему что-то вкусное и мы гуляем в парке, катаемся на ледянках, пьем горячее какао. Хочу, чтобы у моего сына были врезаны в память такие приятные мелочи, воспоминания из детства, которые в последующем будут питать его во взрослом возрасте. Именно по этой причине я не могла оставить ребенка ни на кого другого, работа работой, но я не имела права лишать его еще и матери. Поэтому на все, что касалось отъездов, командировок, ночных приходов с работы, я поставила табу, хоть и грызла себя, потому как деньги мне были нужны очень и я терзалась со всех сторон, как бы лучше, как бы правильнее, как бы не попасть впросак…
В выходные мне спокойно и хорошо, видимо, от того, что в эти дни я не думаю о том, что я без работы. Я в выходные делаю, что хочу, пишу, ем яблоки килограммами и смотрю фильмы, просто лежу, ничего не делаю и не чувствую вины. А человек, который не работает и у которого нет денег, все время чувствует вину, постоянно. Я страдала от того, что не могла позвонить папе, попросить помощи, пожаловаться, не могла также опереться на мужа, я ничего этого не могла, потому как никого из них не было в живых. Еще и это съедало меня изнутри, и все вместе, навалившись, довлело надо мной. Чувство отвратительное, нечего сказать. И единственное, что хочу, так это поскорее найти то, что будет мне нравиться и приносить огромнейшее удовлетворение – как моральное, так и материальное.