— План хороший, Иван, — кивнул я. —
Осторожный и разумный. Полностью поддерживаю. Но с одной оговоркой:
я пойду с вам.
Хламники переглянулись.
— Шо, опять? — спросил Олег, растянув
губы в широкой улыбке.
— Не опять, а снова, — хохотнул я в
ответ. — Я хочу знать свои окрестности. Да и за время похода с вами
кое-чему научился.
Иван снова шмыгнул носом и пригладил
бороду.
— Да не вопрос, барон. Не думаю, что
возникнуть серьезные проблемы. Как ты там говорил? Какие проблемы
могут быть внушительнее графа Цепеша?
***
На следующий день. Где-то у старого
поля
— Назад, барон! — гаркнул Иван,
перегораживая мне дорогу, выпуская здоровенный снаряд из Бьянки в
не менее огромную тварь — смесь медведя с лютокрысой.
Я почти что кувырком ушел в сторону,
выпустив из самострела небольшой болт, всадив его одной из
лютокрыс, похожую на ту, что захаживала в мое поместье, прямо
промеж глаз. Да, над точностью маленьких одноручных арбалетов надо
будет поработать. Дальше, чем на десять метров кучности просто
нет.
— Руся, прикрой, я пустой! — крикнул
Иван.
— Готов!
Щелк. Щелк. Щелк!
Кустарный Чо-Ко-Ну, который я собрал
для хламников перед походом на север работал безотказно, как
дедовская трехлинейка Мосина.
Я взвел самострелы, дыша через рот.
Волна смеха накатила на меня.
— Не должно быть проблем, Иван?
Кречет повернулся ко мне, улыбаясь
хищным оскалом.
— А я и не говорил, что будет
легко!
— До завтра, барон, — кивнул мне
Иван, прежде чем скрыться в дверях господского дома.
— И вам, — ответил я, провожая его
взглядом и остальных людей, растворявшихся в тенях вечернего
двора.
Я посидел еще немного у затухающего
костра, глядя на тлеющие угли. Мысли текли неторопливо,
упорядочиваясь после насыщенного дня. Разговор с царем, его
предложение, предстоящая разведка, Маргарита и, конечно же,
Руническое Ядро.
Чертежи Скворцова, лежавшие сейчас в
моей комнате, будоражили воображение инженера. Ощущение
прикосновения к чему-то великому, к тайне, способной изменить мир,
не отпускало.
Поднявшись, я тоже направился в дом.
Проходя мимо комнат, я слышал тихие разговоры, где-то звякнула
посуда, кто-то негромко смеялся. Поместье оживало. Люди обживали
его, наполняли звуками, запахами, самой жизнью. Это было…
правильно. И это стоило того, чтобы рисковать.
В своей комнате-кабинете я зажег еще
пару свечей на столе. Их пламя затрепетало, бросая на стены
причудливые тени. Сел за стол, снова разложил свитки Скворцова.
Рядом лег мой собственный пергамент, пока что полностью чистый.