Не успел отряд сержанта Лыкова устроиться на перекрёстке и
установить пулемет, как на него наткнулся загулявший бюргер.
Толстый, с лысиной и в возрасте.
- Хайль Гитлер, - приветствовал тот солдат в немецкой форме с
некоторым удивлением.
- Тихо ты, придурок, - зашипел на него Лыков, как самый знающий
немецкий среди своего отряда. - Не шуми.
- Вы чего здесь делаете, камрады? - спросил прохожий уже
тише.
- Облава на евреев… и коммунистов, - ответил ему сержант
сердито, - тихо только, иди домой и ложись спать. Никому не говори.
Секретная операция.
- Хочу заявить что ломбардщик Густав Крамер чистый еврей, хоть и
имеет немецкие документы. - снова повысил голос бюргер. От него
пахло шнапсом и женскими духами. А ещё очень вкусными
сосисками.
Последний запах совсем испортил настроение Лыкову, голодавшему
аж с начала войны:
- Мы в курсе кто еврей, а кто коммунист, а кто агент Англии.
Крамер пока еще нужен фюреру. Чеши отсюда пока не загребли в армию.
Добровольцем.
- У меня бронь с работы, - ответил бюргер и почесал прочь.
Отбежав на безопасное расстояние он довольно громко
попрощался:
- Хайль Гитлер.
- Тише, ты, идиот, - прошипел ему Лыков в след.
Порт мирно спал, а часовые дремали на своих постах и вышках. Во
время прогулки Беляков и другие командиры как могли выявили
основные схемы расположения охраны. Разумеется, увы без
подробностей.
Разведчики тихими тенями заскользили вперед и попытались тихо
упокоить охранников. Первые пару часовых удалось прибить по тихому,
а вот третий ганс, перед тем как поймать горлом нож, успел
заорать:
-Аларм.
Практически мгновенно включились прожекторы, и началась яростная
перестрелка. Я выцелил ближайшего пулеметчика на вышке и срезал его
меткой очередью, затем поймал в прицел следующего, но меня
опередили. Тот с отчаянным криком мешком полетел вниз.
Немцы открыли ответный огонь, к сожалению, часто вполне
прицельный. Рядом со мной упал, поймав пару пуль, красноармеец
Рукавишников, весельчак и балагур, возрастом всего в двадцать
лет,упал наглухо, без шансов на дальнейшую долгую счастливую
жизнь.
Только бы выжил товарищ мой раненый
Ты потерпи, браток, не умирай пока
Будешь ты жить ещё долго и счастливо
Будем на свадьбе твоей мы отплясывать
Будешь ты в небо детишек подбрасывать
Будем, но не Рукавишников.
Я матерился и стрелял в противника, враг огрызался в ответ.