Достаточно было показать, что с тобой нужно считаться. И
переговоры продолжились. Ну как удобно, да?!
— Отец…, - процедил Марк, - Объясняйся!
— Объясняться? Я? - задрал он бровь, - По-моему, у нас у всех
здесь есть вопросы. И вот тебе, Марк... – смотрит он в глаза сыну,
- Придётся ответить первым. И не передо мной.
Отец слегка дрогнул, прекрасно осознавая, на кого он намекает. И
медленно перевёл взгляд… на меня.
Я смотрел прямо на него. Прямо ему в глаза.
— Миша... - прошептал он.
Я никак не отреагировал.
Конечно, я уже достаточно взрослый, чтобы не впасть в истерику и
не затаить какую-то глубокую детскую обиду. Я понимаю, что он тоже
человек и тоже может ошибаться. И что у него наверняка были свои
причины.
Но сейчас мне вообще не до шуток. И я действительно буду ждать
от него ответов. И он ответит.
Виктор Князев же в это время нахмурился, сжал и разжал свою руку
и огляделся. Его глаза, однако, всё так же продолжали мерцать алым
при каком-то определённом ракурсе, а при каком-то – тёмно-зелёным,
некромантским.
— Что ж, действительно, я не чувствую в тебе Гордыни. Ты даже не
герцог. Интересно, что это такое? – сказал он, - Странно. Впрочем,
наверняка ты не скажешь.
— Угадал, не скажу.
— Ну раз так... - хмыкнул Тёмный Император, явно не чувствуя
огромной проблемы во всём случившемся, - Давайте говорить и
договариваться. Раз уж мы тут все собрались.
Но тут резко открывается дверь в другое помещение, видимо кухню,
и заходит Эскофье!
— Господа, а вам десерти… уой-ой-ой..., - увидела она всех нас и
мёртвого охранника и тут же на ходу разворачивается, - Извините,
попозже зайду.
Она закрывает дверь и исчезает.
— Милая девчушка. Люблю француженок. Ну, впрочем, не секрет, -
говорит Князев, - Так, Вильгельм, дорогой мой друг, твоя точка
зрения? Что ты хочешь нам…
— Я понимаю, Виктор, что ты специалист в переговорах, - резко
перебивает его Вильгельм, - Ты всегда переворачиваешь диалог и
берёшь его под контроль. Ты – дьявол, и это твоя сила. Но поверь,
со мной так не выйдет. Твоя ловкая попытка навязать темы и ритм не
выйдет, - корона из его головы замерцала, а голос Вильгельма
огрубел, - Вы в моём доме и темы задаю я. И для начала говорить
будешь не ты, Виктор, - он переводит взгляд на Марка, - Марк, есть
что сказать мне и сыну?
И отец, до этого отмалчивающийся, выдыхает.