-- И даже так… -- нахмурился Камил. – Пять вампиров в войске –
это уже хорошо!
-- Нет. Я навяжу им вечность, а, поверь мне, не каждый её
достоин. Мы, вампиры, высшая форма разума и мудрости, и мы не
терпим, когда наше племя пополняют случайные отродья. Мы сами
формируем своё племя. И нам самим потом тысячи лет жить с
обращёнными уродцами и считаться потом с их тупоголовыми выходками,
которые уже привели однажды наш род к катастрофе, -- Корнелий
покачал головой. -- Нет, Камил. Я не буду кусать всех подряд. Для
этих целей найди какого-нибудь другого вампира, не уважающего
древние традиции – упыря, которому плевать, на кого тратить
священный яд.
-- Чёрт возьми, мы не в том положении, чтобы выпендриваться! –
закатил глаза Камил. -- Им не жить вечность. Я отправлю их в самое
пекло, в гущу битвы, откуда они вряд ли выйдут живыми!
-- Если ты крайне настойчив, то найди достойного человека с
незаурядным умом и твёрдой волей. Человека, который не испугается
бессмертия. Только тогда я обнажу свои острые зубы. Я всё
сказал.
Камил злобно рыкнул, и подозвал к себе сотников.
-- Найдите мне умных дружинников, желательно, любящих
пофилософствовать или посочинять дурацкие стихи, или ещё что-либо
утончённое, чёрт бы побрал этих комаров!... Умных! Не пьянствующих!
И не обжор! Самых дисциплинированных и смышлёных! Всё поняли?
Сотники поначалу хотели предложить самих себя, но Миробоич
пригрозил кнутом, и тогда сотники бросились исполнять приказ. После
полудня они привели к Камилу самых светлых бойцов, подающих
надежды.
Камил объяснил дружинникам, что те обретут силы и бессмертие,
если решатся стать вампирами. Корнелий же вздохнул, однако принялся
задавать бойцам странные вопросы. Беседа эта продлилась целый час.
По итогу он выбрал из всей толпы лишь четверых, согласных стать
вампирами. Корнелий объяснил, что их встретит сильная жажда – на
этот случай привели измученных пленных; а так же, что им следует
теперь бояться солнца – слуги притащили балахоны...
Корнелий вгрызался в сонные артерии дружинников, чтобы яд
быстрей добрался до их мозгов, и те вопили от боли – яд растекался
по венам, словно кипяток, после чего бойцов разбивал паралич. Но
вскоре они просыпались и, будто обезумев, набрасывались на пленных
и неумело разрывали шеи зубами, измазываясь в крови с головы до
ног. У Корнелия укусы получались куда изящней и
аристократичней…