Вальдемар просиял.
-- Я сделаю всё, от меня зависящее, Камил! Мы добьёмся мира.
В последующие ночи во снах Камилу являлись только монахи
Хартвига – они держались в сторонке, наблюдая за не теряющим
бдительности некромантом. Вальдемар не приходил, хотя Камил каждую
ночь надеялся на его визит, чтобы разузнать о происходившем в
замке. Монахи же не хвастали о захваченном имении и никак не
разговаривали, а Камил задавался вопросом – знают ли они, что он
уже в курсе дел?
Миробоич не терял бдительности, прекрасно осознавая, что
сновидцы не побрезгуют покушением, едва только представится
возможность. Отныне каждый сон Камила был осознанным – хотя бы с
этим проблем не возникало.
Царское войско подошло к Приозёрскому монастырю, находившемуся
под контролем культистов Плесени. Камил правильно сделал, что
отправился в монастырь со свитой, не пригласив баронов. Когда он
вошёл во двор, то негодование охватило даже его: адепты порушили
святыни, растоптали иконы, сожгли деревянные кресты, а серебряные –
переплавили на слитки. Камил едва не набросился на Люта Савохича.
Поступки адептов были недопустимы.
-- На кой чёрт злить христиан?! – гневался Камил. -- Неужели ты,
Мицеталий, настолько недальновиден? Это ведь не заброшенные леса, а
монастырь на пути к Перевалу! Вы теперь – не тайный культ, а
имеющие власть и большую ответственность люди! С таким отношением
вы долго не протянете! И разгневанный Престол сожжёт все ваши
драгоценные Плесенники! И даже я не смогу тогда вам помочь, потому
что сам, увы, не всесилен!
Савохич помрачнел после упоминания сожжённых Плесенников.
-- Или вы решили меня подставить в самый ответственный момент?
Решили испортить мне репутацию своими вольностями? Скажи, Лют! Вы
сделали это, чтобы подставить меня?
-- Вовсе нет, -- Люту не нравился тон, с которым Миробоич
обращался к Мицеталию, но возразить по существу ничего не мог. –
Это явное недоразумение наших адептов. Мы всё здесь исправим.
-- Конечно вы всё здесь исправите! – вспылил Миробоич. -- И
сделаете здесь всё так, как оно было до вашего прихода! Иначе наши
же бароны, больше половины из которых – христиане, устроят бунт,
едва слухи о случившемся здесь доберутся до их ушей!... – Камил
хотел было добавить что-то ещё, но чтобы выразить негодование у
него в запасе не хватило бранных слов.