Сегодня в роли просительницы я. Табея, увязавшаяся за мной для моральной поддержки, старательно кивает, поддакивает и вздыхает в нужных местах. Прошу я не за себя, а за сестёр, которых хочу спасти прививкой от страшной напасти – чёрной оспы. Думала, что смогу разумно донести информацию о пользе вакцинации, но рассказ получился сумбурным и сбивчивым.
Дождавшись, когда я выскажусь, игуменья подняла на меня взгляд, который во время моей неуклюжей презентации не сводила с чернильницы, стоявшей на её столе, и спросила:
– Это всё, что ты можешь сказать по данному вопросу?
Конечно же нет! Я могу рассказать о том, как ратовала за профилактику оспенных эпидемий российская императрица Екатерина Вторая, о том, как во второй половине двадцатого века Всемирная Организация Здравоохранения торжественно объявила: на планете Земля с оспой, унёсшей миллионы жизней, покончено. Ой, да много чего на эту тему вдруг всплыло в моей памяти, но… Все эти сведения были из другого мира и другого времени. Для реальных событий была придумана совсем иная история.
Я рассказала про то, что в замке родителей по матушкиному приказу процедуру вариоляции проводили регулярно. А матушка узнала о пользе прививки коровьей оспы людям в детстве от знахарки, лечившей обитателей родового поместья.
– Всё, – ответила я настоятельнице.
– Тебе тоже эту операцию делали? Можешь шрам показать?
Это было самым слабым местом моего выступления. Моё новое тело не было привито, и следа от рекламируемой вариоляции, конечно же, не было.
– Я не знаю, по какой причине матушка не сделала мне прививку, пока была жива, но я, чтобы доказать пользу процедуры, готова сейчас, на ваших глазах, проделать эту операцию на себе, – горячо заявила я, доставая из корзинки прикрытое чистой салфеткой блюдце с приготовленными корочками коровьих болячек, флакончик с травяной настойкой – использую вместо спирта – и иглу, которой буду царапать кожу.
Мать-настоятельница внимательно рассмотрела выложенное на стол, открыла флакон, понюхала содержимое, покачала головой и выдвинула верхний ящик стола, за коим восседала со всем величием. Из ящика торжественно был извлечён и поставлен на столешницу ларец, явно изготовленный из дорогой древесины, изукрашенной тонкой резьбой. Разглядеть причудливые узоры возможности не было – игуменья откинула крышку шкатулки и вынула из неё аккуратный свёрток белёной льняной ткани. Настоятельница разворачивала рулон столь осторожно, что я было подумала, что внутри него находится что-то из тонкого стекла, но в кармашках лежали посеребрённые медицинские инструменты: два пинцета – прямой и со скошенными краями – скальпель, ножницы, нечто похожее на шило, молоточек и ещё пара-тройка вещей, которые я не смогла опознать.