Я продолжил, только чуть пришлось повозиться с лифом, но
справился. Помнят еще руки, ну или голова... Или чем я сейчас
думаю, да думаю ли вообще? Чувствую и это кайф!
Таня казалась девушкой зрелой, и даже можно предугадать, что в
будущем она будет иметь проблемы с весом. Бедра широковаты, но в
остальном... А разве бывает молодость не прекрасной? Вот и Таня
была красивой, здесь и сейчас – желанной.
Девушка вдруг жадно впилась меня губами и стала даже покусывать.
Я отвечал на поцелуй, хотя ее покусывания становились не всегда
казались приятными.
— Что? Я что-то не так, да? – говорила Таня, стараясь при этом
прикрывать особо интимные свои места.
Может, я и еще чего хотел, но было достаточно и того, что есть –
молодое женское тело, трепещущее от моих прикосновений. И я
прикасался, к Тане, она была неловкой, но старалась отвечать на мои
ласки. А после я уложил ее на диван, стараясь не смотреть на
расширенные и, казалось, немигающие глаза девушки. Она ничего не
предпринимала, только обнимала меня за плечи. Чувствовалась
неопытность.
— Ай! – вскрикнула девушка, после вскрикивания перерастали в
стоны...
— Тебе было хорошо? – укутываясь в покрывало, которое мы только
только что бессовестно мяли, спросила Таня.
— Конечно, хорошо! – несколько слукавил я.
— Слушай, Таня, а ты же дружишь с Катей? – спросил я.
— Да… а об этом прямо сейчас обязательно говорить? – девушка
показала обиду.
— Почему нет? Ну, можешь не отвечать, – сказал я и
демонстративно отвернулся, начиная одеваться.
— Ну не обижайся! – спохватилась Таня. – Ты же сам знаешь, что я
у них даже свидетельницей буду, а ты свидетелем. Так что мы...
Не понял я до конца, что – мы... Но вот информация, что любимая
подруга Витька является лучшей подругой Тани, у меня и так была.
Нельзя спускать на тормозах никакие обиды, ни угрозы, нельзя
оставлять незакрытыми свои дела. Иначе все это может сослужить
нехорошую службу.
— Ты сама-то знаешь, чем занимается Витек? – спросил я.
— Ты вы же с ними вместе... Но фарцует он, это все знают. Ты же
помогал добывать икру, чтобы менять ее на джинсы у интуриста, –
удивленно говорила Таня.
Так вот откуда у рыжего, то есть у меня, деньги! Я думал-гадал,
узнавал, что родители давали мне не больше двадцати пяти рублей в
неделю. А у меня в томике Стругацких лежала заначка – ни много ни
мало, сто девяносто три рубля. Уж точно в разы больше, чем моя
студенческая стипендия.