Нужно прописываться к бабушке, проживающей в области.
— Так что ответите? — поторопил я директора.
— Н-нет, — уже не так уверенно прозвучал отказ.
Я выдохнул и подкинул в нашу беседу, как туз на стол, ещё
аргумент.
— Из десяти семей, проживающих в общежитии, в трёх семьях нет ни
одного человека, который работал бы даже не в нашем ПТУ, а вообще в
системе образования. Это ведь может стать достоянием
общественности… — я сделал паузу, но директор, хоть и проявил
волнение, но не спешил отвечать, так что нужно было ещё продолжить
мне: — В следующий раз, Семён Михайлович, будьте, пожалуйста,
осмотрительнее. Не нужно в белые ночи подъезжать на своём
«Москвиче» к продовольственному складу столовой. Вы же должны
знать, что окна с западной стороны общежития выходят на училище?
Прямо на заезд к складу столовой. Я бы даже сказал,
ровнёхонько.
А вот теперь страха в глазах директора стало больше. Это секрет
Полишинеля, что директор состоит в доле с заведующей кухни училища.
Вполне себе для Советского Союза обыденная вещь, к большому моему
сожалению. Но это его, кажется, наконец проняло.
— Это шантаж! — выкрикнул Михаил Семёнович.
Я промолчал. Да, шантаж! Но вынужденный и, собственно, по делу.
Тут бы не шантажировать, а в ОБХСС сообщить — это я пока ещё мягко
действую.
Что происходит? В столовой просто-напросто оставляют мясо себе,
кладя в котлеты больше, чем положено, хлеба, или в пюре плюхая
больше воды, чем нужно, ну а сливочное масло… Оно честно лежало
рядом с котлом, где ждало своего часа пюре. Полежало-полежало — и в
конце смены в сумке на вынос. Или не доложат сахара в чай, или
вообще чай забудут положить — и всё это с выражением лица «а что
такого»!
Вот такие будни. Вот для чего многие так и ломятся в кулинарные
техникумы. Все уже к этому привыкли.
Но директор! Это в моих глазах вдвое большее преступление, чем
воровство самих поваров. Я видел прошлой ночью, как «Москвич»
подъезжал к столовой, как три деревянных ящика, причём наполненных
чем-то, и явно не камнями, Михаил Семенович бережно укладывал в
багажник. Эту информацию я хотел бы придержать на потом, по случаю
предъявить в борьбе за какие-нибудь новшества. Однако не ночевать
же мне на вокзале!
— Давайте просто пойдём друг другу навстречу, — примирительным
тоном сказал я. — Это временно, ну и плюсы в этом есть, я буду
следить за порядком в общежитии. Так что для нас всех моё
проживание выгодно.