— В столицу просил не уезжать, а не
торчать в комнате, как болонка диванная! Сегодня разве не
одиннадцатое?
— Одиннадцатое…
— Так чего ты здесь? Эскулап мне все
уши прожужжал, что нынче именины у его зазнобы, девицы Громовых.
Неужто тебя не позвали?
— Позвали. Настроения нету.
— Настроения у него нету! А ты погоди
годков тридцать – когда колодой лежать станешь, вот тогда-то
настроение появится! Езжай! Громовы – семья простая, но хорошая.
Два брата их было. Старшего, Иван Матвеича, я хорошо знал в свое
время. Хозяйственный, суровый… весь город держал. Льном торговал,
на том и сколотил состояние немалое. Но он давно уж богу душу
отдал, отмучился. Дочка его старшая, Татьяна, за дворянина, поляка
Тарнавского замуж вышла. Младшая вот докторшей скоро станет.
Хорошая семья! Ты не гляди, что торгаши – к ним в дом много кто
вхож. Я и сам у них в гостиной сколько сиживал.
Кошкин, прикрыв журнал, слушал.
Сколько он пробыл в этом доме, граф впервые разговорился так
надолго, не прерываясь на кашель, не закрывая мученически глаза, не
впадая в забытье посреди разговора. Видать, и правда о Громовых ему
было, что сказать. Или же, на что Кошкин надеялся больше всего –
болезнь хоть немного отступила.
И когда Шувалов все-таки замолчал,
продолжив живым осознанным взглядом смотреть в потолок, Кошкин
решился ответить.
— А я ведь виделся недавно с этими
сестрами, с Громовыми. Сапожников познакомил. Старшая, Татьяна, и
впрямь занятная особа. Она даже, представьте себе, предсказала мне
кое-что.
— Это она умеет… - Шувалов даже через
силу улыбнулся. – Что предсказала-то?
Кошкин заранее знал, что пожалеет о
сказанном, но впервые граф хоть к чему-то проявил интерес. Умолчать
он не смог, признался:
— Очень зазывала меня на нынешний
вечер. Сказала, суженую свою там встречу.
— Вот оно что?! – Шувалов на этот раз
даже повернул к нему голову – с самым что ни есть любопытством в
глазах. – Так тем более – чего здесь сидишь?!
— Неужто вы верите в это? – со
скепсисом отозвался Кошкин. – В гадания, предсказания и прочее?
Чушь ведь!
Шувалов хмыкнул. Снова уставился в
потолок и, помолчав, произнес:
— Поживешь с мое, еще не в такое
верить станешь. Татьяна… она с того света, почитай, вернулась.
Умерла – а потом воскресла. С тех пор нет-нет да и рассказывает
всякое. Сны видит вещие и судьбу предсказывает.