Я пришел сюда ее поддержать. Испугался за нее. Такое тоже впервые. Мне стало дико страшно за нее.
Мозг снова прошибает волной этого неподвластного и необъяснимого страха. Задыхаюсь в этот момент. Вентиляция легких на нуле, сажусь на диван, тяну Аленку за собой. Усаживаю на колени, лицом к себе. Она подчиняется. Разводит бедра.
Прижимаю ее к груди. Обнимаю крепко. Кровь в ушах шумит в этот момент. Мажу губами по ее холодной щеке. Зарываюсь пальцами в волосы. Густые, светлые, волнистые и начинаю дышать. Ловлю какое-то непоколебимое спокойствие. Она со мной. Она рядом. С ней все хорошо.
Сердечный ритм выравнивается.
Продолжаю гладить Алену по спине. Снова считаю пальцами позвонки, скольжу вниз от лопаток до поясницы, лапаю ее за задницу.
Сталкиваемся глазами. Понятия не имею, о чем она думает. Не боится, не стесняется. Улыбается и сама ко мне тянется. Это подкупает.
Чертовы сны, словно воплощаются в реальность.
Опускаю взгляд к Аленкиной груди. Острой, маленькой с нежными розовыми торчащими сосками. Обхватываю один, сжимаю, пропускаю между пальцев и снова сжимаю. Кожа вокруг краснеет. Ловлю Аленкин взгляд. Затуманенный и вот теперь слегка взволнованный.
Она впивается ногтями мне в плечи, каждый раз, когда я цепляю ее сосок. Ерзает на моих коленях и это заводит только сильнее.
Подаюсь к ней. Веду раскрытыми ладонями по спине, почти касаясь ее губ своими.
Замираем так ненадолго. Разглядываем друг друга. Молчим.
— Я тебя хочу, — признаюсь честно. Смысла врать больше не вижу. — Но это ничего не изменит. Между нами…
Озвучиваю. Плююсь словами, сталкиваясь с сопротивлением. Я не хочу все это говорить. Оно не отзывается. Наоборот, дико бесит.
— Я знаю, — Алена обхватывает мое лицо ладонями. — Мне все равно, — бормочет, заостряя уголки губ.
У самой слезы в глазах. Не все равно, конечно, ей не все равно…
Она дрожит, а меня перетряхивает. Это какой-то грёбаный адреналиновый аттракцион, с которого невозможно сойти. Я просто двинусь сейчас. Наглухо.
— Ты плачешь, — обнимаю ее, — и врешь, — касаюсь губами виска. — Зачем?
Она только передергивает плечами. Обвивает мою шею. Крепко. Тычется носом в щеку и снова ерзает. Подсаживается выше так, что прекрасно теперь чувствует мой стояк лобком.
— Мне так нужно. Я хочу, — шепчет и начинает расстегивать на мне рубашку. — Пожалуйста, Шумаков. Тебя жалко, что ли?