Когда меня заводят в дом, я окончательно теряю боевой дух. Звук захлопывающейся двери словно ударяет по темечку. По затылку бегут мурашки, а перед глазами возникают черные пятна. Потому что, только окопавшись в плену толстых стен, я попадаю под уничтожающий взор скользких глаз Давлета.
Мужчина стоит у входа, будто ни в чем не бывало, скрестив руки на груди. А мне мерзко. Опять будет отчитывать? Он? Меня? А у самого-то рыльце в пушку!
Я знаю, что он ненавидит меня. И он знает, что я знаю куда больше, чем хотела бы. Потому что за последние полгода, что мы существовали на его территории, я уже два раза успела его застать развлекающимся в кабинета с горничной. И нет, они там не качество уборки обсуждали, далеко не это… Хотя, горничная молодец, стол в кабинете после таких встреч действительно блестел. Узнавать от чего я, конечно же, не спешила.
Жаль только, что мама в упор не хочет видеть скотскую натуру своего благоверного.
Деньги замаслили взгляд? У Давлета их куры не клюют.
– Оставь нас, Дарья, – небрежным тоном он приказывает моей матери, отчего у меня трясутся поджилки.
Нет, не из-за страха. Просто мне отчаянно хочется закричать на этого придурка, чтобы он перестал так обращаться с моей мамой. Но я сдерживаюсь, разумно полагая, что своей истерикой сделаю только хуже. И без того в глазах мамы чуть ли воплощение самого дьявола.
Мы остаёмся в просторном холле один на один. Даже в кабинет в этот раз не завел, что удивительно, ведь именно там он так любит читать мне нотации. Ну и других женщин он там тоже любит, что уж.
– Ты отправляешься в Кингдом.
– Что ещё за королевский дом? – меня пробивает на смех.
Неужели у этого дядечки совсем шарики за ролики заехали?
– Это, моя дорогая, исправительный лагерь для трудных подростков, – каждое слово пропитано сладкой и смертоносной ласковостью, от которой мне хочется как можно скорее отмыться.
– Я не поеду туда! – голос срывается на крик, а руки подрагивают. Первые признаки подступающей истерики.
Только не сейчас, пожалуйста!
– Это не вопрос и не предложение. Мы с твоей матерью устали от твоих выходок.
– Вы устали?! – все-таки взрываюсь, на глаза набегают слезы.
Как же хочется все бросить и сбежать. Мне семнадцать, я почти совершеннолетняя. Но оставить маму рядом с этим… кобелем?
Особенно сейчас, когда он говорит, что решил засунуть меня в какой-то концлагерь. Я мало что знаю об исправительных центрах, но разве туда не сажают подростков, влипших в криминальные истории?