Проводов не было, махания платочками тоже,
только Тарза вылизала все лицо, стирая мои слезы. Меня не
прикрепляли к Саше, кто в конце пути меня снимет? Поеду в передних
лапках Скреббера. Единственное одежду, соответствующую подобрали,
полную амуницию, маску, рюкзак с живчиком и споранами. Ночь -
бросила последний взгляд на своды пещеры - и «полетели». Через час,
а может и раньше, я отключилась.
В себя приходила не часто, живчик через
трубочку глотала, есть совсем не хотелось, слабость накатывала
волнами, перед глазами вовсю плясали даже не мушки, а шмели. Саша
обходила кластеры готовые к перезагрузке по дуге, мне только этого
и не хватало, для полного счастья.
Скорость Саши, есть скорость Саши, к черноте
пришлось сворачивать раньше, чем на малую родину попали,
оказывается здесь вполне вольготно чувствуют себя и внешники и
муры. Кажется, мы поспешили с выводами, и главная база была не мной
разгромленная, а тут. Мысли ползли медленно, медленно, с огромным
запозданием, обрывались где-то на средине, а новая рождалась еще
дольше.
Мимо меня пролетели события почему именно тут
свернули. Потом Саша объяснила: «Часто в небе стали кружить
наблюдатели».
И вот она чернота!
Я резко открыла глаза, за что свет покарал
меня выстрелом боли в вески, но тело вдруг запело, как струна
гитарная, завибрировало, зачесалось, до зубовного скрежета. И я
ощутила себя живой. В меня как жизнью плеснули. Хорошо не ошпарили.
Саша удивлена не меньше меня, как в той сказке про мертвую воду,
мертвые кластеры начали заживлять мое тело. Пришлось меня до гола
раздеть, на месте ранений расцвели гнойные розы. Прорвались они на
третий день, пришлось живчик не только пить, но им же обтирать
себя. Ноги еще кренделя выделывают, зато руки действуют любо дорого
глянуть. И речь возвращается, я пока не надрываюсь, но пару
предложений в день рождаю, половину букв съедаю, но дорога стала на
порядок веселее. Островки зеленые попадаются, там и отлеживаюсь, и
сплю, а не проваливаюсь в небытие.
Третий день пришлось на таком островке с утра
до ночи провести, гноя вытекало слишком много, толчками, болело
тело адски, лежала либо на боку, пока руку не начинало колоть
раскаленными иглами, либо Саша пристраивала меня к полусухому
дереву, так как язвы и на руках, и на ногах начали вспухать, везде
где раны получены из оружия мумий. Благо в голову не из этих адовых
пистолетов прилетело, шрам сошел на нет, а рубец там был приличный.
Воды бы отмыться, но потерпим до моего первого дома, дня два всего
и осталось, там у нас и банька есть, за разрушенным домиком.
Конечно от времени она чуть покосилась, но стоит крепче дома.
Бревна завидные. Такое чувство, что дом и баня разным хозяевам
принадлежали. Завернула Саша меня в плащ и помчались дальше. К утру
ни ног, ни рук я не чувствовала, плащ успел прилипнуть к гнойникам,
тут поможет только вода. Пошевелиться я уже даже не могла, стреляла
боль такая, что я начинала орать. Саша морщилась, но только
прибавляла скорости. Уже ночью, той ли не поняла? Меня погрузили в
ванну с вонючей водой, но какое это было блаженство, словами не
передать. Мы дома!