Разговор прервал телефонный звонок. Поскребышев поднял трубку,
выслушал что-то и кивнул:
— Товарищ Молотов, товарищ Сталин готов вас принять.
Молотов поднялся, одернул пиджак и, снова став официальным и
собранным, направился к двери кабинета. Перед тем как войти, он
обернулся ко мне:
— Будьте готовы к серьезному разговору не только о ваших
дальневосточных успехах. У товарища Сталина сейчас много вопросов
об экономической ситуации в стране.
С этими словами он скрылся за дверью кабинета. Я остался один в
приемной Поскребышев куда-то вышел по своим секретарским делам.
Из-за массивной двери не доносилось ни звука, кабинет Сталина был
отлично звукоизолирован.
Я подошел к окну. С высоты третьего этажа открывался прекрасный
вид на кремлевские соборы, Царь-колокол и Царь-пушку, исторические
реликвии, которые новая власть сохранила как памятники культуры.
Между зданиями сновали люди: кто-то спешил с документами, кто-то
неторопливо беседовал на ходу, выделялись военные в форме и
сотрудники охраны в штатском.
На столе Поскребышева лежали свежие газеты. «Правда» пестрела
заголовками о достижениях первой пятилетки, успехах на
индустриальных стройках, передовиках производства.
Но среди этих бравурных реляций я заметил и тревожные сигналы.
Статьи о борьбе с «кулацким саботажем», о необходимости усиления
«революционной бдительности», о разоблачении «вредителей» в
промышленности.
Наше общество стояло на пороге великих потрясений. Я знал это
слишком хорошо из прошлой жизни в XXI веке.
Но сейчас, в 1931 году, у меня появился шанс повлиять на ход
истории, смягчить последствия индустриализации и коллективизации,
направить развитие страны по более гуманному и эффективному
пути.
Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Молотов. Его лицо
оставалось непроницаемым, но движения стали более резкими, выдавая
напряжение.
— Товарищ Краснов, проходите, — произнес он сухо. — Товарищ
Сталин ждет.
Я кивнул, поправил галстук и направился к двери, за которой меня
ожидала встреча, способная изменить судьбу страны.
Кабинет Сталина... Немногие удостаивались чести переступить
порог этой комнаты, где принимались решения, определяющие судьбы
миллионов людей. Просторное помещение с высокими потолками и
массивными шторами на окнах выглядело скромно для рабочего места
руководителя огромного государства.