– Здравствуйте, пан Бартоломедж, – начала я.
– Говорите же! – зло потребовали на другом конце связи.
– Здравствуйте! – пришлось заорать мне.
– Вы что орёте? – возмутился старческий голос. – Совсем стыд
потеряли, звонят и орут, – и отключился.
– Хорошо поговорили, – резюмировала Станка. – Это кто? Дед твой,
что ли?
– Дед, но не мой, – вздохнула я.
И что теперь прикажете мне делать? Придётся идти без звонка. Вот
тётушка Павлина как интересно себе представляет нашу совместную
жизнь с этим глухарём? «– Дорогой, ты будешь сосиски? – Что? А,
нет. Спасибо, я сегодня уже прогуливался. – Дорогой, я тогда пойду,
проведаю Софи. – И мне обязательно сорви, я не прочь похрустеть,
они сейчас совсем поспели!» – тут же вообразила я наш ежедневный
диалог.
– И что теперь будешь делать? – поинтересовалась Станка.
– А что остаётся делать? Пойду так, без звонка. Авось не
выгонит, – решила я. Мне всё равно надо перед паной Магдалиной
отчитаться, когда и куда я ходила. И, в конце концов, время-то
летит, а дело не движется.
Расставшись со Станкой, которая,
оказывается, приезжала в Зориславск подработать, я отправилась в
сторону Цветущей долины. Это был фешенебельный район, где проживали
все власть имущие, всевозможные банкиры, предприниматели, политики,
члены правительства, их жёны и любовницы.
Место это было не совсем в центре,
смещалось южнее от города к яблоневым садам. Погода шептала, солнце
светило, морозец был совсем небольшой. Однако топать туда своими
ножками мне не хотелось, и я наняла обычного извозчика, сообщила
адрес и покатила. Нет, конечно, Зориславск был передовой город, я
встречала здесь и кареты на магической тяге, и экипажи с какими-то
техническими изобретениями, которые рычали, передвигаясь по городу
и иногда ужасно воняя.
Тряслась по мощёной мостовой и
рассматривала предновогодний Зориславск. Всё же этот праздник самый
красивый. Живёшь в ожидании чуда, что ровно в двенадцать откроется
дверь, и исполнится твоё заветное желание. Я улыбалась, в голове
всплывал образ пана Каджика, который то признавался мне в любви, то
дарил огромный букет красных роз, то нежно обнимал и целовал меня.
От этих мыслей в теле вспыхивал жар и становилось трудно дышать. Я,
закусив губу, старалась не думать об этом, но мысли упорно
возвращались, оттого мои щёки горели пунцовым цветом.