Хоть бы понять, в какое время угодил?! Если 1941-й, то мне, скорее всего, придёт конец. В тот годы потери РККА были огромными. Если 1942-й, то хрен редьки не слаще. А если дальше? 1943-й, например? Отгремела Сталинградская битва, может, я на Курскую дугу попал? Но впереди меня нет танков. Значит, какая-то другая наступательная операция. Ох, не смогу вспомнить. Их, операций таких, было слишком много. А я не историю изучал в университете, уж простите.
– Russisch ist allein da! Zerstöre es! – истошно орут фрицы, подползая к моему блиндажу. Вот же твари! Нет, ну правда же очень обидно! Войну Советский Союз всё равно выиграет, неужели этим долдонам не понятно?! Черти! Я, пока тишина, меняю диск в пулемёте. У меня в руках ДП-27, или пулемёт Дегтярёва, изобретённый в 1927 году. Не самая мощная машина. Уж точно не «косторез Гитлера», чтоб ему провалиться. Эх, мне бы теперь миниган! Тот самый, которым спецназовец, – его играл Джесси Вентура в «Хищнике», – крушил девственную сельву. Ох, я бы теперь от немцев кровавую кашу оставил! У него же скорострельность от трёх до шести тысяч выстрелов минуту!
Но чего уж мечтать. Работать надо. Я продолжаю стрелять, и постепенно у немцев запал заканчивается. Не хочется им больше лезть напролом. Потери слишком большие. По крайней мере, шестерых я уложил навсегда, а остальные ранены и лежат, ждут, пока к ним помощь придёт. Что ж, я человек незлобивый. Добивать не стану. Не то, что вы, сволочи фашистские. Ваших медсестёр, ну или кто там пожалует с красным крестом, расстреливать не стану. А вот вы, подонки, наших медработников немало погубили.
Опять Лёля Дандукова приходит на ум. Бедная девочка. 19 лет всего ей было, когда легла в холодную могилу! Сколько детишек могла родить. Своего Артёма, опять же, осчастливить. Но увы. Погибла во время Сталинградской битвы, а её избранный позже, когда участвовал в Курском сражении. Жутко обидно это всё, но ничего не поделаешь. Да и чего я теперь ныть стану? У меня одна задача – отбить немецкую атаку, а потом уж разберусь, в каком периоде Великой Отечественной войны я оказался.
– Коля! – вдруг слышу сзади, словно голос из другого мира.
Оборачиваюсь: мать честная! Вася! Василий Глухарёв! Напарник мой, чтоб ему здоровья побольше и жену непьющую! Улыбаюсь во всю ширину рта, понимая: подмога прибыла, а это значит, что жизнь моя продлилась ещё на некоторое время!