Впрочем, рассуждать об этом долго не пришлось. Встретивший нас персонал парикмахерской «Конфетка» отличился особой приветливостью. Стоило догадаться, что местные «стилисты» в юбках не понаслышке знали Антипову. Женщины в разноцветных фартуках мне сразу понравились, несмотря на провинциальный говор и до боли яркий макияж. От них веяло теплом и чуть меньше профессионализмом.
Они рассадили нас по креслам и накрыли пёстрыми пеньюарами.
– Едрёна кочерыжка, – охнула мастер, когда стянула с меня капюшон. – Вас столичных не поймёшь. Я, конечно, не ханжа, но тонировка ужасная. Какой это оттенок? Переспевшее яблоко?
– Скорее зелёная зависть, – буркнула я.
Женщина улыбнулась. Она всё поняла и выбрала не вдаваться в подробности. Вместо этого она отвернула меня от зеркала и мастерски прокрутила на пальце ножницы для филировки.
– Давай сделаем из тебя красотку, чтобы окончательно утереть нос всем завистливым. Доверяешь мне?
Я неуверенно кивнула.
– Тогда расслабься, пирожок, и ни о чём не думай.
Перед тем как закрыть глаза, я посмотрела на Веру, которая одобрительно выставила палец вверх. Всё остальное время я провела капаясь в себе. Авария. Класс. Загадочный сосед. И новая жизнь, с которой постепенно, пусть с тяжким сердцем, начинаешь мириться.
Во время покраски меня угостили чаем, конфетами и печеньем. Меня даже потянуло в сон, но громкие разговоры женщин победили сонливость.
– Красивая у тебя дочка, Верунь. Статная, как лань.
Ну спасибо, дамочка.
– Согласна. Дарья очень эффектная девочка, что не скажешь про меня, – с грустью добавила мама. – С этой работой я перестала думать о себе.
– Поверь мне, цирюльнику со стажем, сегодня вы обе покорите Мирный. А то и всю планету. И ни одна работа этого не отнимет, даже самая сложная.
Тем временем на меня навели громадный фен, как тот пистолет.
– Кстати о сложностях, – поинтересовалась «стилист» Веры. – Что с тем парнишкой? Твоим соседом? С ним и так беда приключилась, а затем и родители померли. Жалко засранца.
Я вся напряглась, особенно напрягся слух.
– Всё хорошо. Он обязательно справится, – коротко ответила мама.
– За ним хоть кто-нибудь смотрит? Когда мы только узнали о…
Голос женщины заглушил звонкий шум фена, заставив меня выругаться. Всё будто нарочно складывалось таким образом, чтобы личность Яниса оставалась неразгаданной. А мне хотелось знать больше, если не всё. И я устала отрицать, что он мне небезынтересен. Однако, всё расстройство в миг улетучилось, когда парикмахер окончила работу и развернула меня к зеркалу.