Да, я любил вышагивать по пустынным улочкам Мирного, наслаждаться тишиной и размышлять о сокровенном. Но не сегодня. Голубоглазый дьяволёнок, что свалился мне на плечи, пробил брешь в титановом куполе.
С появлением этой девчонки дни наполнились хаосом. Мне было велено укротить настоящий торнадо, без малейшего на то желания. Я презирал таких как она – надменных, сумасбродных и лишённых малейшей эмпатии. Но даже в этом омуте уродливых качеств, я нашёл одну, что была мне близка: мы оба жили так, словно каждый день последний.
– Где тебя носило, братец? – спросил Вадик, как только я явился домой. – Тут такое кино крутили… Девки. Груди. И никакого блюра.
Охренеть, как занятно…
Из комнаты доносился аромат печённого теста, сигарет и постиранных тряпок. Скинув кроссовки и куртку, я прошёл в комнату, где расположились друзья. Гера сидел за пыльным компьютером, выискивая что-то на сайтах, а довольный Вадик растянулся по всему дырявому дивану.
– Не припомню, чтобы прописал вас у себя, – выразив недовольство, я плюхнулся в свободное кресло, а затем окатил взглядом комнату, в которой не осталось ни намёка на порядок. Небрежно сдвинутые шторы, крошки на столе и несколько пустых бутылок от «Колы», раскиданных по паласу. – И как вы хрюкать ещё не начали, мудозвоны хреновы?
Сканирующий телевизор Вадик неестественно задрал голову, чтобы получше меня рассмотреть.
– Кое-кто сегодня не в духе? С каких пор тебя бесит наше присутствие?
– С тех пор, как я стал видеть вас чаще, чем собственные ноги.
Обернувшись, Гера удивлённо похлопал глазами, не удосужившись возмутиться в голос. Герасим, а по матушке Артём, всегда отличался крайней молчаливостью, оттого и получил «говорящее» прозвище. Он был самым старшим из нас и самым, как мне казалось, сметливым. Что нельзя было сказать о блондине.
– Мы и есть твои ноги, – радостно добавил Вадик. – А ещё ручищи, голова и прыщи на заднице. Мы – твои друзья. Пора смириться с этим.
– Ты меня просто осчастливил, – бросил я, а затем принялся разглядывать стёсанные на руках костяшки. Запёкшаяся кровь виднелась на пальцах и немного на рукавах.
Недовольно простонав, Вадик оторвался от подушки. Товарищ понял, что дела куда серьёзнее неважного настроения.
– Подрался с кем? – устало поинтересовался он.
– А фамилия твоя Узнакайка?