— Хорошо, — кивнул Сосновский.
Его худые пальцы нервно стиснули подлокотники кресла.
— Мой отец умер неделю назад, — начал он. — Ты не представляешь
себе, Саша, что мне пришлось пережить за эту неделю. Похороны,
общение с родственниками. А ведь у нас большое дело. Нельзя было
прекращать отгрузку леса. Управляющие постоянно дергали меня
вопросами.
— Понимаю, — кивнул я.
— Вчера должно было состояться оглашение завещания моего отца, —
продолжил Николай.
— Должно было? — нахмурился я.
— Оглашение состоялось, — поправился Сосновский.
— Что-то пошло не так?
— Да. Я приехал к нашему адвокату Юрию Андреевичу Стригалову в
его кабинет в юстиц-коллегии на Городовом острове. Меня удивило,
что вместе с нами в кабинете был какой-то незнакомый человек.
Купчина с бородой, уверенный и громкоголосый.
На мой взгляд, Николай Сосновский рассказывал не слишком
существенные подробности, но я не стал его перебивать.
— Юрий Андреевич достал из сейфа завещание и прочитал его, —
медленно сказал Николай и в отчаянии посмотрел на меня. — Саша, мой
отец лишил меня наследства.
— Полностью? — не поверил я. — За что? В чем ты провинился?
Николай Сосновский покачал головой.
— Нет, не полностью. Отец оставил мне дом в столице, титул и
весь наличный капитал… Но загородное имение и Сосновский лес — все
ушло в чужие руки!
Он в отчаянии посмотрел на меня.
— Саша, что это значит? Я ничего не понимаю. Я всю ночь бродил
по городу и думал, но так и не смог ничего понять.
— Кому твой отец отписал загородное имение и корабельный лес? —
спросил я.
— Этому самому купцу, — ответил Сосновский.
— Как его фамилия? — уточнил я, подвигая к себе лист бумаги.
— Порфирьев, — ответил Николай. — Он откуда-то из Вологды.
Кажется, торгует рыбой и солью.
— Ты раньше знал его?
— Нет, я никогда его не видел.
— Понятно.
Я сделал карандашом пометку на бумаге.
— Но не это самое страшное, Саша, — настойчиво сказал Николай. —
Имение, лес — это все не важно.
Он посмотрел на меня.
— После смерти отца ко мне должен был перейти наш родовой
магический дар. Ты слышал о нем?
— Краем уха, — кивнул я. — Ну так что же?
— Дара нет. Наш родовой дар достался кому-то другому… я не знаю,
кому.
Николай запустил руку за ворот измятой рубашки и вытащил золотой
медальон на тонкой цепочке. Со злостью рванул его, и цепочка
лопнула. Сосновский швырнул медальон на пол.