Выглядел Сосновский неважно. Он был в измятом вечернем костюме и
неуверенно озирался по сторонам, словно никак не мог понять, куда
попал. Когда извозчик уехал, Сосновский подошел к калитке и
осторожно дотронулся до бронзового колокольчика. Колокольчик
коротко звякнул.
— Встретить его? — спросил Игнат.
— Не надо, — остановил я слугу. — Пожалуй, я сам встречу.
Я сбежал по лестнице, мельком взглянул на себя в старое зеркало
в ореховой раме, висевшее в прихожей, и пригладил волосы. Затем
вышел на крыльцо и подошел к калитке.
— Здравствуй, Коля! — приветливо кивнул я. — Не ожидал, что ты
приедешь, но я рад тебя видеть.
Я открыл калитку, чтобы впустить Сосновского.
— Мне сообщили, что твой отец недавно скончался. Прими мои
соболезнования.
— Спасибо, Саша, — неуверенно кивнул Сосновский.
Входить он не спешил. Так и топтался возле калитки.
— Ты живешь здесь? — к моему удивлению спросил он, как будто не
знал, к кому приехал.
Но я не подал виду, что удивился. Решил, что молодой граф
Сосновский еще не пришел в себя после похорон отца.
— Здесь, — кивнул я. — Проходи.
— Саша, мы не виделись с самого выпуска, — сказал Сосновский. —
Но я не знаю, к кому еще обратиться. Мне нужна твоя помощь.
Его глаза были красными, как будто он не спал всю ночь. Это же
предположение подтверждал и измятый костюм.
— Входи, — улыбнулся я, — пойдем ко мне в кабинет, там все
обсудим.
Я провел Сосновского в кабинет и предложил присесть.
— Благодарю, — рассеянно кивнул он, тяжело опускаясь в
кресло.
Я сел за свой письменный стол и посмотрел на него.
— Слушаю тебя, Коля.
— Саша, со мной случилась ужасная история, — начал он.
Голос его хрипел от волнения. Сосновский закашлялся.
— Хочешь воды? — предложил я.
— Да, — кивнул он, не переставая кашлять.
Графин на столе оказался пуст, поэтому я послал зов Игнату.
Через минуту слуга появился в дверях со стаканом в руках.
— Прошу, ваше сиятельство, — сказал он Сосновскому.
Сосновский сделал несколько глотков воды и благодарно кивнул,
возвращая стакан.
— Игнат, наполни, пожалуйста, графин водой, — вежливо напомнил
я.
Когда Игнат вышел, я снова обратился к Сосновскому:
— Расскажи, что произошло.
— Но ты сможешь мне помочь? — с непонятной настойчивостью
спросил он.
— Это зависит от того, что ты мне расскажешь, — улыбнулся я. —
Но в любом случае я тебя внимательно выслушаю.