Малхонты не заставили себя долго ждать. Уже через минуту к нему
подъехал всадник на олене с ружьём в руках. Ещё двоих Кондрат
заметил в стороне у самых юрт, наблюдавших за ними с безопасного
расстояния.
Всадником был молодой круглощёкий и острым взглядом юношей. В
его глазах читался явный интерес, смешанный с некоторым удивлением
и замешательством к человеку, который оказался легко одетым посреди
заснеженных земель, где и в тёплой дублёнке не всегда можешь
согреться.
— Кто ты и чего тебе здесь надо, имперец? — спросил он, наставив
ружьё прямо на Кондрата. Но взгляд всё так же с интересом бегал по
нему, будто тот не мог поверить в происходящее.
— Я, Кондрат Брилль, пришёл к Нутико Лонту, — спокойно ответил
он, стараясь выглядеть максимально невозмутимо.
— Зачем это? — с нескрываемым любопытством спросил он.
— Я хотел с ней кое-что обсудить.
— И ты пришёл сюда через все наши заснеженные земли в такой... —
он с усмешкой окинул его взглядом, — …одежде, ради того, чтобы
поговорить с этой девушкой?
— Именно.
— А что мне мешает пристрелить тебя, имперец? — спросил малхонт,
склонив голову на бок, будто действительно раздумывая над этой
мыслью.
— То, что я прошёл через воющую смерть и доказал, что имею право
разговаривать с вами на равных, — невозмутимо твёрдым голосом
ответил Кондрат.
— Ты-то?
— Сообщи обо мне Такисуко Гно, пусть она и решит впускать мне
или нет, — отрезал Кондрат, уже понимая, что замерзает. Ещё десять
минут постоит так и вполне может присоединиться к тем, кто однажды
замёрз в этих землях.
Ясно дело, он не тронет его. Юнец не посмеет пойти против
законов собственного народа. И всё это было не более чем показать
свой характер. Однако с такими темпами Кондрат здесь просто
околеет.
— Если дёрнешься, пущу пулю прямо тебе в голову, чтобы ты там не
проходил и не рассказывал, — предупредил малхонт, после чего из
снега появилось две фигуры и направились в лагерь. В белых одеяниях
ни настолько сливались со снегом, что Кондрат за всё время не
заметил их и даже не подозревал, что они настолько рядом.
И буквально через десять минут всё решилось: Кондрат сидел в
одной из юрт напротив старейшины собственной персоной, которая явно
только проснулась. Накинув на себя белоснежный плед, она усталым
взглядом смотрела на Кондрата, не удивлённая, не рассерженная, а
просто вымотанная долгой жизнью, которая хорошенько отпечаталась у
неё на лице.