«Мда, занесло же меня», — подумал десантник и продолжил
осматриваться.
В углу обнаружился колченогий деревянный стол. На нем лежал нож
с загнутым концом, шприцы с мутной жидкостью, клещи. Губки клещей
были в засохших коричневых пятнах.
Пыточная, что ли? Опер быть жертвой никак не хотел. Он попытался
встать и не смог. Похитители позаботились о том, чтобы полуживой
пленник не сбежал.
В запястья впивались наручники, холодные и туго застегнутые.
Ноги были стянуты веревкой — она уже въелась в кожу, оставляя
красные полосы.
Опер дернулся.
— Живехонек… — прохрипел он себе под нос. — Значит, еще
побарахтаемся.
Голос был чужим, разбитым. Перед глазами все плыло. Суки, чем
они его накачали? Но ничего, бравого космодесантника, да еще и
мастера диверсий, так просто не возьмешь. Были карты в рукавах,
даже пара джокеров.
Не совсем карты, но острое лезвие у него всегда было припрятано.
Он изогнулся, зашипев от боли, подтянул ноги к рукам и быстро
проверил сапог. Так и есть, эти охламоны лезвие не нашли, а значит,
через пять минут он будет свободен.
Веревка сопротивлялась, впиваясь глубже, но через пару минут
ноги были свободны. Опер запихнул лезвие назад в сапог и с
наслаждением вытянул ноги. Отлично, осталось избавиться от
наручников. Он тряхнул головой и присмотрелся к темной деревянной
стене. Хмыкнул, его пленили идиоты?
Цепь наручников, весьма древних, держалась на одном шурупе —
старом, проржавевшем. Опер ударил по нему каблуком. Один раз. Два.
Шуруп хрустнул и сломался, освободив цепочку наручников.
Опер поднялся, крутанул запястьями и резко дернул в разные
стороны. Цепь со звоном лопнула, пара звеньев улетела в темноту
подвала. Опер сплюнул тягучую слюну на холодный пол. Главное — руки
свободны, а металлические браслеты можно снять и попозже.
Крадущимся шагом диверсант приблизился к рассохшейся двери с
большими щелями и приник к ней. За дверью был темный пыльный
коридор, уводящий куда-то в непроглядную тьму. Настоящий тоннель,
со светом в конце. Свет в конце тоннеля?
Несколькими секундами позже появился звук. Слегка шаркающие
шаги, будто кто-то шел практически наощупь. На лице Опера появилась
злобная улыбка. Он тихо отошел от двери и взял со стола кривой нож.
Двумя шагами вновь приблизился к двери и замер, приготовившись к
смертельному удару.