В
прошлом инженер по каким-то там пожарным системам, он принимал тот
факт, что вступил в армию. Да, не в свой немецкий вермахт, но тоже
армию и это сделало его, немца, военным. Немец - это дисциплина.
Приказ есть приказ.
Эрик же был воплощением хитрости и ловкости.
Он не был самым сильным или самым выносливым, но он был самым
хитрым.
Его
«особое зрение», о котором говорил шаман, позволяло ему видеть, как
течет энергия в теле, как распределяется нагрузка. Он находил самые
лёгкие пути, самые экономичные движения и способы профилонить,
чтобы поберечь силы.
При
этом, казалось, он всегда был на шаг впереди, предвидя, что скажет
Грейден, куда он пойдёт, кого будет гонять. Он был как игрок,
который уже прошёл этот уровень и теперь знает все ловушки. И
проходит уровень на лайте, просто чтобы пройти, без желания чего-то
добиться или доказать.
Так
проходил этот адский день. Первый день в пехоте Ордена. Кто-то из
ветеранов сказал, что если прослужить двадцать пять лет, то можно
выйти на орденскую пенсию. А потом этот ветеран смеялся… По его
лицу было понятно, что шансом дожить до такой пенсии у нашей роты,
каждого из солдат – примерно ноль.
Наш
адский день, который обещал превратиться в адский день Сурка,
проходил под палящим солнцем и безжалостным взглядом
Грейдена.
*
* *
Вечер. Казармы.
Когда солнце наконец скрылось за горами,
бросив последние отблески на крепость, мы, измотанные до предела,
дошли до казармы.
Это
было не самое приятное место. Запах пота, немытых тел, давно
нестиранной одежды, гниющих соломенных матрасов и чего-то ещё,
неопределенно-противного, стоял в воздухе. Антисанитария полнейшая.
Пол был земляной, с редкими пятнами грязной соломы. Кровати –
простые деревянные нары, сколоченные наспех. Сортиры на улице,
водные процедуры вообще не предусмотрены. Никаких удобств, никаких
личных вещей. Только мы и наши измотанные тела.
Голод был невыносим.
На
ужин нам выдали что-то невразумительное, напоминающее жидкую
похлебку из неидентифицированных нами кореньев и какой-то крупы.
Есть это было сложно, но мы ели. Ели, озираясь как звери, чтобы
никто не посмел отнять. Ели, потому что знали, завтра будет ещё
тяжелее.
Сейчас мы сидели в углу казармы,
прислонившись спинами к холодной каменной стене. Нас было трое –
три островка здравого смысла в этом безумном море.